Части слова в учебниках по русскому языку называют «по-научному» морфемами. Кому как, а мне это слово не особо нравится, ибо ассоциируется… со смертью. И вот почему. Во-первых, в справочниках сказано, что оно заимствованно из французского morphème, которое, в свою очередь, происходит от греческого morphē – форма, но ведь и слово форма тоже нерусское! Заметьте, иностранное слово нам переводят иностранным словом, что в наше время происходит всё чаще, и считается в порядке вещей. Во-вторых, единородное французское Моrрhéе – аллегорическое обозначение сна, как книжное заимствование из латинского Моrрhеus – имя сына бога сна, хоть и выводят, опять же, из греческого Μορφεύς «образующий, придающий форму», яснее от этого само слово не становится. На ум сразу приходит прообраз из немецкого Мorphium – морфий, родом всё оттуда же – от латинского Моrрhеus. Где тут связь между «придающим форму» и сном? Элементарно! Когда человек спит – он будто заМИРает, впадает в обМОРок, МЕРтвеет. Так и в неживой природе – всё, что перестаёт двигаться, иначе, заМЕРзает – обретает МЁРтвую форму. Таким вот образом, в нашем лексиконе появляются, и старые, и новые «научные», а по-сути, нерусские термины, которые, хотим мы того или нет, напрямую связаны с мороком, то бишь, заморачиванием мозгов. Зато, как им кажется, «звучит интеллигентно»… Если кто сомневается в обще-индо-европейском равенстве исходных значений морфия, Морфея, морфемы и, прошу прощения, юмора – пожалуйте взглянуть на сходство звучания разноязычных производных от корневой матрицы М-Р, как носителя смысла «смерть»: рус. мереть, лат. mortŭus, старосл. mrĭtvŭ, лит. mirti, латв. mirt, санскр. marati, авест. miryeite, арм. meṙnil, англ. morþor/murder, нем. mord/Mord, др.-норв. morð, готск. maurþr, гэльск. marvos, гамб. mṛe, осет. mælyn, maryn, польск. mord, umrzeć, ирл. marb/marbh, валлийск. marw, перс. amariyata/mordan, хетт. mer, курд. mirin.

Имеет-ли этот МРачный набор какое-то отношение к нашей теме? Ну конечно имеет, хотя бы в виду прямого отношения первоначального движения мять-метать-мотать к его результату – муровать-марать-мерить. Только вот определение «морфема», как некая застывшая форма, лишённая движения, жизни, а значит и смысла, не совсем подходит к названию частей слова, в особенности, Живого Русского Слова.

А теперь, после всего того, что мы сами для себя уже уяснили, только вдумайтесь в толкования данного понятия на официальном уровне:

а) «В большинстве концепций морфема рассматривается как абстрактная языковая единица»;

Для справки: абстра́ктный (от лат. abstractus отвлеченный) – отвлечённый, не связанный с непосредственным восприятием реального мира.

б) «Морфема – это минимальная значимая часть слова. Она не делится на более мелкие значимые части».

Для справки: вспомните слово припой, производное глагола припаять, от изначального поять, где от корнеслова ять осталась лишь одна гласная буква Й.

в) «Аффиксы (вспомогательная часть слова) не могут самостоятельно образовывать слово – только в сочетании с корнями».

Для справки: вспомните так называемые глагольные окончания, которые на самом деле являются самостоятельными глаголами.

Так и напрашивается после каждой цитаты один и тот же вопрос: «Почему?» Ведь на поверку все эти писанные «правила русского языка» становятся бессильными объяснить реальные процессы словообразований, происходящих по неписанным Законам Русской Речи!

Самой представительной группой приставок является разряд корневой матрицы П-Р, как носителя условно-обобщённого смысла «переть», в чём можно убедиться уже на примере абсолютного буквального сходства приставок этого класса с целым рядом корней «полноценных» слов: