Язык, буквы, имена Амин Рамин

© Амин Рамин, 2022

ISBN 978-5-0056-3748-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В этом цикле мы займёмся тем, что можно назвать металингвистикой. Мы будем говорить о языке, буквах и числах как духовной реальности, которая складывается в узор неких символов, упорядочивающих бытие. Дело не ограничится только языком в узком смысле. Нас будет интересовать универсальная символика, совокупность информационных кодов, лежащих в основе генома мироздания. Глубинный язык, на котором говорят все вещи – язык, восходящий к реальности священных имён, переданных Творцом нашему праотцу Адаму.

В этой первой лекции я хочу дать исходный материал, общее введение в тематику, с которой мы будем иметь дело дальше. Путь у нас предстоит длинный, и много что прояснится на этом пути. Поэтому начнём с общего знакомства с темой языков.

В настоящее время в мире насчитывают от 6 до 7 тысяч языков. Расхождения в их количестве связаны с тем, какой из них считать отдельным языком, а какой диалектом другого языка. Среди этих 6 или 7 тысяч подавляющее большинство – языки с малым количеством носителей, вплоть до таких, на которых разговаривает всего лишь какая-то деревня. Языков с огромным количеством говорящих, языков-гигантов около десятка, это английский, китайский, испанский, арабский, русский и т. д.

Давно было замечено, что некоторые языки имеют явное сходство друг с другом. А потому лингвисты выделяют их в родственные семьи, а семьи – в макросемьи. Изображение родства языков в виде генеалогического древа подразумевает такое понимание: от единого некогда языка отпадают диалекты, с течением времени они становятся отдельными языками, от них снова ответвляются диалекты, те опять превращаются в языки и так далее. Естественно, чем больше времени прошло, тем меньше выражено родство этих языков. Считается, что примерно одной тысячи лет достаточно, чтобы носители языка перестали понимать друг друга в обыденной речи.

Соответственно, реконструкция праязыков продвигается вглубь следующим образом: сначала реконструируются праязыки самого близкого уровня, затем они сравниваются между собой и восстанавливается, в свою очередь, их общий предок – и так пока мы гипотетически не достигнем единого праязыка человечества. Пока что это не сделано, и в целом выдвигаются сомнения, что такой праязык можно реконструировать лингвистическими средствами хотя бы на уровне базисной лексики, потому что чем дальше мы идём вглубь истории, тем меньше совпадений можем обнаружить.

На сегодняшний день в лингвистической компаративистике существует примерно такая картина. От гипотетического праязыка Турита, существовавшего примерно 50 тысяч лет тому назад, отделились индо-тихоокеанская, австралийская и борейская (северная) ветви.

Индо-тихоокеанская макросемья включает в себя такие языки, как папуасские, которых около 800, а они ещё внутри себя разделяются на макросемьи. Австралийская ветвь около 7 тысячелетия до Р.Х. разделилась на 150—200 языков.

Но всё это от нас очень далеко, а вот борейская макросемья – это уже предок всех известных нам евразийских языков, и не только их, но и языков Южной и Северной Америки. Эта семья сформировалась около 20—25 тысяч лет тому назад. Затем от неё, в свою очередь, отделились африканские языки и около 12 тысяч лет тому назад – три большие макросемьи, языки которых доминируют сегодня на планете – афразийская, ностратическая и сино-кавказская.

Гипотеза ностратических языков (от латинского nostras – «наш») была выдвинута в начале 20-го века датским лингвистом Педерсеном и развита советским учёным Илличем-Свитычем, а после него – такими лингвистами, как С. А. Старостин. Согласно ей, около 12 тысяч лет тому назад существовал общий ностратический язык, от которого затем откололись семитские, индоевропейские, картвельские, уральские, алтайские и некоторые другие языки.

Семитские языки – это, напомню, такие как арабский, арамейский и иврит; в индоевропейские входят немецкий, русский, английский, греческий, латынь, фарси, санскрит; алтайские – это монгольский, японский и тюркские языки; уральские – это финно-угорские языки, а самый крупный представитель картвельской семьи – грузинский язык. Все эти языки сейчас очень различны, но все они, согласно ностратической теории, сходятся к одному праязыку, от которого откололись около 12 тысяч лет тому назад.

Самой изученной из всех этих семейств является семья индоевропейских языков, которые раньше также назывались «арийскими». Около 7 тысяч лет тому назад они были единой общностью с одним языком – праиндоевропейским, который на настоящий момент довольно хорошо восстановлен, так что на нём в виде эксперимента пишут даже стихи и басни. Эта общность кочевала где-то на территории современной Сибири (согласно курганной гипотезе), пока от неё не отделилось несколько больших групп, которые были предками современных германских народов, славян, древних греков, древних римлян, персов и индоевропейских народов Индии. Одни из них пошли на Запад, другие на Юг, некоторые остались примерно там, где были. Так возникли современные русские, немцы, греки, англичане, персы и так далее. Так вот, все эти народы говорят на похожих языках, называемых «индоевропейскими». Единство данных языков очень хорошо доказано, у них существуют общие принципы строения слов, грамматики, синтаксиса, всё это подробно описано в трудах по лингвистике. Вообще большая часть лингвистических исследований посвящена индоевропейским языкам, примерно 90 процентов: это самые изученные языки.

Итак, чем раньше языки откололись от общего предка, тем больше будут различия между ними. Например, существует семья славянских языков – русский, украинский, польский, чешский. Они очень близки друг к другу, потому что откололись от общей основы относительно недавно, примерно тысячу лет тому назад. Общей базисной лексики у них – 70 процентов, грамматические формы примерно сходные.

Далее, все эти языки входят в макросемью индоевропейских языков. Общего между индоевропейскими языками уже меньше – примерно 30 процентов лексики – скажем, между русским, немецким и английским. Потому что срок распада больше – 6 или 7 тысяч лет прошло с тех пор, как они откололись от общего предка.

Уровень расхождения между языками, входящими в разные макросемьи, будет ещё выше. Ностратический уровень – это около 7—10 процентов совпадений. То есть величина совпадений в базисной лексике между русским и турецким, между русским и финским, между русским и грузинским – это около 7—10 процентов. Разумеется, если брать ещё более глубокий доностратический уровень, например, сравнить русский с каким-нибудь папуасским языком, то там вообще мало что удастся обнаружить (хотя кое-какие совпадения всё равно будут).

То есть мы видим, развитие языков подобно движению льдин. Из-за тех или иных причин льдина может отколоться от материнского ледника и уйти от него куда-то далеко, в какое-то своё плавание, и пространство между ними заполнится водой. То же самое с языками. Из-за географических, религиозных, культурных, политических и других причин языки раскалываются и отдаляются. Даже в чисто возрастном плане это так, поскольку молодежь всегда говорит на несколько ином языке, чем их родители, что известно ещё с древних времён, и сетования на это присутствуют уже в древнеримских трактатах.

Теперь, каким образом происходит такая реконструкция праязыков? Для этого существуют специальные методы. Прежде всего, объектом сопоставления является так называемая базисная лексика, то есть основной набор слов, который, как правило, не заимствуется. Это слова, обозначающие части тела, числительные, местоимения, природные явления. Оценка идёт по базисной лексике, потому что заимствования не скажут нам о близости языков ровным счётом ничего. Например, в русском языке есть слово камыш, и в тюркских языках оно есть. Но это ничего не говорит о близости данных языков, так как слово камыш когда-то и было заимствовано у тюрков.

Логика подсказывает, что языки заимствуют прежде всего слова, которые обозначают какие-то новые явления. Например, когда был изобретён компьютер, русским языком было заимствовано это слово из английского. Однако базисная лексика изначально есть в каждом языке, а потому заимствования тут практически исключаются.

Итак, во-первых, сопоставления идут по базисной лексике. Во-вторых, производится поиск регулярных фонетических соответствий, чтобы доказать, что совпадения не случайны. Например, в немецком «десять» – это Zehn, а в английском ten. То есть там, где в немецком есть звук z, в английском будет звук t. Или русское д соответствует английскому t – например, русское два, английское two. Значит, и в других общих словах там, где в русском д, в английском должно быть t. В основе того и другого лежит общий звук их праязыка.

Согласно данному методу, слова, внешне очень похожие друг на друга, могут не восходить к одному корню, например, английское milk и русское молоко. На самом деле это заимствование древнеславянского из древнегерманского. И наоборот, внешне совершенно различные слова, как русское роза