Ещё большим является разнообразие лексики, то есть словарного состава языков. Каждый знает, что разные языки называют вещи по-разному. На английском кошка будет cat, на фарси gorbe, на немецком Katze. Но на этом отличия не заканчиваются. Дело в том, что языки не только по-разному называют, но и по-разному делят реальность. Словесная система языков не подобна шахматной доске с одинаковыми клетками, на которые мы ставим фигуры-слова. Сама карта реальности, нарисованная тем или иным языком, будет свойственной только ему. Например, что мы будем делать, если вдруг найдётся язык, который занесёт кошку и собаку в одну и ту же категорию, называя их одним и тем же словом? Нам покажется, что такого языка не существует. Но зато есть язык, который называет самца и самку одного и того же животного разными словами, так что получается, что это разные животные. И этот язык – русский, в котором есть «петух» и есть «курица», но нет общего слова, которым можно было бы назвать их вместе. Тогда как понятно, что это – одно и то же животное, различается лишь его пол.

Чем более абстрактными становятся понятия, выражаемые словами, тем больше различий между языками. Кошка будет «кошкой» в большинстве языков, но вот английскому слову mind не найдётся полных аналогов ни в русском, ни в немецком, ни в французском. Мы можем передать значение этого слова либо с помощью нескольких слов, либо описательно. Слова арабского языка, выражающие основные понятия религии, потому и заимствуются, что им нет аналога в других языках. Например, как перевести слово шариат? Закон? Путь? Религия? Свод норм? Даже приблизительного аналога не существует. А что такое вилаят – основное понятие шиитской теологии? Руководство? Правление? Дружба? Святость? Всё это вместе и ничего из этого.

Некоторые языки очень чётко отделяют кисть и руку до кисти. Для этого у них есть отдельные слова, как в английском – arm и hand. Есть языки, в которых проведена четкая граница между действиями по перемещению – например, в русском: поехать, пойти, полететь. Тогда как в фарси всё это одно слово – raftan.

Самое сложное в овладении иностранным языком – не выучить слова или правила, а использовать их по месту и назначению, то есть в той картине мира, которая существует в данном языке. Но, привыкнув к карте реальности родного языка, мы не можем переключиться на карту чужого. Главная трудность именно в этом. От каждого, кто желает действительно владеть иностранным языком, требуется, чтобы он мыслил на этом языке, в его картине мира. Продолжая мыслить в рамках родного языка, мы постоянно путаем слова и выражения, употребляя их не на своем месте и тем самым с головой выдавая то, что мы – иностранцы.

Существуют языки, например, некоторые австралийские, в которых пространственная ориентация идёт не по положению нашего тела (то есть влево-вправо, назад-вперёд), а по сторонам света. Если мы скажем «муравей ползёт слева от меня», то они скажут: «муравей ползёт на север от меня». «Подними западную руку», «сделай шаг на юг», «дай мне вон тот восточный карандаш», «вы наступили мне на палец своей северной ногой» – это обычные выражения в таких языках.

Очевидно, чтобы так говорить, у вас в голове должен быть своего рода встроенный компас. Вы постоянно должны знать, где север, где юг, где запад, где восток, а иначе не сможете выразить в этом языке даже самые простейшие вещи. И оказалось, что их носители на самом деле имеют такой компас. Проводились специальные исследования, которые доказали, что они чувствуют стороны света, даже находясь в темноте или в густом лесу, и безошибочно их определяют. Один из них, рассказывая, как его чуть не съела акула, говорил, что она напала на него с севера – казалось бы, последняя вещь, о которой мы стали бы думать в подобной ситуации.