– Только не это…

– Служба Радиационного Прогнозирования только что транслировала предупреждение об опасности наивысшего уровня, – вежливо сообщил грузовик. – Это связано с внезапным световым штормом. Весь персонал на поверхности должен немедленно проследовать в ближайшее убежище. Повторяю: немедленно следуйте в убежище.

– Но я в восьмидесяти километрах от…

Грузовик замедлил ход и остановился.

– Поскольку данная единица не оборудована дополнительной защитой, повышенная радиация может вызвать неполадки в системе. В целях обеспечения исправного функционирования данного транспортного средства вся автоматика будет отключена, включается ручное управление.

Тут радиофильтр грузовика тоже отключился, и голову Гюнтера наполнили сотни перекрывающихся голосов. Статические разряды искажали их, превращая в тарабарщину то, что они пытались сказать:

***высшего ур**ня – повторяю: пр**упре**ение по пов****ости возвед**о на выс*** уро****. Всему перс**алу немед***но ****ледовать в убе**ще. Нельзя нах***ться вне ****ища более два***ти минут. * Гов***т Сл**ба ****ац***но** *р****зир****ия. В свя** с непред******ой солнечной всп****й, ***дупре*****е по ***ерх**сти воз****но на ****ий у***ень.

**йл! Это Б*т. Т***ко что **ло **пущено ***дупре****ие высшего уро***. Черт **бя побери, ты меня слы****? Найди ****ище. Не пытайся добр***ся до Бутстрэпа. ***шком да**ко, тебя зажарит. Сл**ай, нед**еко от ***его текущего полож**** есть три за**да. ***шишь, ты, зас***ец? Уэ****пф А**из**н, Ни**** и Лунный М***ос т**кт**ал. Уэйл! Отв*** мне, У**л, ты меня сл***шь?

Ну же, да**й, парень, ты выбер****я. Ре***а, у***ите от**** св** * зад**цы немее****но. Я не **чу, ***бы вы т*м *се сго**ли за**во. Прячь**** ***рее! Все! Кто-ниб***, пом***те Михаилу. ***ай, Миша, ****ропись. Куда запро******** Эз****…

– Бэт! Ближайшее убежище в Вейскопфе – это по меньшей мере полчаса езды на максимальной скорости, – в двадцать минут никак не уложусь. Что мне делать?!

Но дождь тяжелых частиц все усиливался, и расслышать что бы то ни было стало невозможно. Рука – должно быть, его собственная – потянулась вперед и выключила радио. Голоса в голове умолкли.

Статическая трескотня не утихала. Грузовик стоял неподвижно в получасе езды от ближайшего укрытия. Невидимая смерть почти ощутимо просачивалась сквозь крышу кабины. Гюнтер надел шлем и перчатки, дважды проверил их замки и разгерметизировал дверь.

Она распахнулась с чудовищной силой. Страницы из руководства по эксплуатации улетели прочь, декоративные игральные кости, подаренные ему Эвридикой в ту последнюю ночь в Швеции, весело заплясали по поверхности. Горсть пшеничных бисквитов в открытой банке превратилась в порошок и улетела вместе с жестянкой. Взрывная декомпрессия. Он забыл выкачать воздух из кабины. Гюнтер замер в ужасе от того, что совершил столь глупую – и столь опасную – ошибку.

Потом он стоял снаружи, задрав голову и глядя на солнце. Оно было сердитым, сплошь покрыто пятнами, одно из которых – огромная «внезапная» вспышка.

Вот сейчас я умру, подумал он.

Парализующе долгое мгновение он смаковал леденящую истинность этой мысли. Сейчас он умрет. Он уже считал это фактом, был уверен в этом так, как никогда еще ни в чем не был уверен.

Его воображение рисовало Смерть, скользящую к нему над лунной равниной. Это была черная стена, бесформенная, в обе стороны простирающаяся в бесконечность. Она разрезала мир пополам. По эту сторону была жизнь, тепло, кратеры и цветы, мечты, роботы-шахтеры, мысли – все, что Гюнтер знал или мог представить. По ту сторону… Нечто? Ничто? Стена не давала ответа. Она была непроницаема, загадочна, абсолютна. И приближалась. Была уже так близко, что он мог дотянуться до нее рукой. Скоро она будет здесь. Он окажется за ней и все узнает.