– Ты чего такая зарёванная? Что такое? – спросила она внучку.

– Ничего, – пробормотала Мэри, вытирая слёзы.

– Опять про дом вспомнила? – покачала головой София. – Ну сколько можно, только изводишь и себя, и меня, – с укоризной прошептала она.

– Ты обещала съездить летом, – прошептала Мэри.

– Ну съездим ещё, обязательно съездим, дела вот только кое-какие доделаю, и поедем, – присев рядом, проговорила София, поглаживая внучку по плечу, – успокойся, успокойся, тише.

София положила книжку на стоящую рядом тумбочку.

– Вот, возьми! – сказала София Вильямсу, показав рукой на книгу.

– Это мне? – восхитился он.

– Тебе, да. Любишь рассказы, так вот почитай.

Книжка была очень старой, потрёпанной, кожаная чёрная обложка истёрлась до дыр, названия не было.

– Спасибо большое, но мне неудобно, – встрепенулся Вильямс.

– Возьми! От мужа моего осталась, – безапелляционно сказала бабушка. – Это его записная книжка, он в своё время много путешествовал, в дальних землях бывал, занимался научными исследованиями, – грустно промолвила она, и голос её заметно задрожал.

– И вот ещё, – проговорила она и трясущей рукой залезла в карман кофты и вытащила за кожаный шнурок маленькую вещицу.

– Что это? – заинтересовался Вильямс.

– Не знаю толком, что это такое, но это муж мой привёз откуда-то. Он носил его в кармане и перед смертью успел сказать мне: «Спрячь подальше и никому ни слова».

Бабушка немного успокоилась и выдохнула.

Вильямс взял книжицу, повертел в руках, внимательно рассматривая.

– А на что это похоже? – поинтересовался Вильямс.

София пожала плечами.

– Не знаю, не поняла. Муж в последний раз был очень далеко, где-то в Америке. Много рассказывал про местных жителей и красоту их лесов. Он всё время прятал её, но зачем, я не знаю. И мне незачем эта вещица, так что забирай, – сказала София, посмотрела мечтательно в потолок и немного нахмурилась.

– Благодарю Вас, миссис… – начал было Вильямс, но запнулся, так как понял, что не знает фамилии Софии.

– Олдридж, – выручила она его.

– Спасибо Вам за всё, миссис Олдридж!

– Я думаю, Вам пора, молодой человек, Ваш отец беспокоится.

– Да, Вы правы, мне пора. Я пойду, – тихо сказал он Мэри.

– Я провожу, – встав с кровати, сказала София, и Мэри тоже поднялась.

– Ещё раз благодарю Вас за вкусный ужин и подарки! – надевая куртку, сказал он.

– Подожди-ка, – остановила его бабушка и поспешила вглубь дома.

– Я буду скучать, – прошептала Мэри, подняв глаза на Вильямса.

– Я тоже, – тихо ответил он.

София вернулась с узелком в руках.

– Вот, отцу передай, – и протянула подарок парню.

По прихожей разлился аромат ещё тёплых пирогов и хлеба.

– Спасибо, миссис Олдридж, – поблагодарил Вильямс бабушку.

– Ну, ступай, ступай, – ласково отозвалась София и погладила парня по плечу.

Юноша развернулся и вышел за дверь. Мэри стояла на пороге дома, смотрела в след уходящему Вильямсу и плакала.

– Ну что ты, что ты! Отпусти ты его, а то весь порог слезами зальёшь, – пробормотала София, взяла веник и начал сметать с порога капельки, бормоча что-то про себя.

– Всё, пошли в дом и успокойся, – взяв Мэри за плечи, развернула она её и заперла дверь на засов.

Вильямс шёл по ночному городу, крепко сжимал узелок, который дала ему миссис Олдридж, и думал, какая она хорошая и добрая старушка. Она чем-то напоминала ему Агату Эйбрамсон, соседку-няньку. Внезапно он споткнулся, но не упал, а только чертыхнулся. Оглянулся. Вокруг было очень тихо и темно, и он пошёл дальше.

«Бедная Мэри, – думал он. – Я обязательно вернусь, и мы встретимся, обязательно встретимся».

Он снова споткнулся, опять чертыхнулся, только уже более звонко и смачно, и тут услышал, как из-за угла тёмного переулка донёсся хриплый и странный звук. Он настороженно всмотрелся в темноту переулка, но ничего не увидел.