– Всё нормально, – поспешила успокоить профессора Ольга, – она жива, здорова.

– У неё неприятности с законом? – всё ещё волнуясь, вопросил Леонид Лазаревич.

– Я здесь, чтобы в этом разобраться.

– Значит, всё-таки влипла во что-то рыжая бестия, – выдохнул профессор, откидываясь на спинку кресла, – ну, правильно! Отца рядом нет, твори что хочешь!

Ольга дала Гроссману минутную паузу, чтобы успокоиться, затем попросила:

– Леонид Лазаревич, расскажите о здешних знакомых Регины. Меня интересуют те из них, которые по каким-либо причинам могли посещать её в Австралии.

– Её? – удивился Гроссман, – или его?

– И его, – поспешила ухватиться за фразу профессора Ольга. – Вы имеете в виду Бориса Эздрина. Он разве бывал в Сартове? У меня имеются данные, что Эздрин подал документы на выезд в Израиль, когда работал в пермской больнице. Сразу после этого уволился и из города исчез. Нигде более не регистрировался. Выехал из страны через два года из Петербурга. Эти два года убытие откладывал. Хотя получил в консульстве Израиля визу на въезд. Сообщал о задержке лично. Причины указывал разные, но все убедительные. Вы в курсе, где он обретался это время?

– Да в курсе! – равнодушно махнул рукой Гроссман, – здесь он прибывал, в Сартове. Борис с Регинкой жил у меня в доме без прописки и регистрации. Работал в моей клинике тоже без оформления. Жадный был скотина! На вольготное жильё в Израиле копил. Всё, что зарабатывал, перечислял матери. При этом пользовался моей платёжной картой. Его матушка там давно. Полностью до копейки перечислял, даже на здешнее проживание не оставлял. За счёт нас с женой кормились…

Ольга удивилась, спросила:

– Вас его предпринимательская деятельность устраивала?

Гроссман вздохнул:

– Моё еврейское сердце слишком мягко к чадам своим. Потом я всё ждал, когда это закончится. И закончилось… закончилось… Подцепил-таки мой зять жирную рыбу в виде очередного пациента. Выехать-то выехал, а икру из рыбины доил везде, где жил. Расстояния ему стервецу не помеха, а может быть и по сей день доит. К нему за этим делом мужики и в преисподню пожаловали бы…

– Фамилия, имя, отчество у рыбы есть? – у Ольги от волнения высохло во рту.

«Эта рыба, побывавшая в Австралии, может быть фигурантом в „деле“ и не второстепенным. Если, конечно, повезёт» – подумала Ольга, а вслух спросила:

– Списки пациентов доктора Эздрина можете представить?

Гроссман с удивлением посмотрел на гостью:

– Я лиц-то их не видел! Вернее, видел наверняка, но не знаю, что это именно они. Какие в этом случае документы? Каждый пациент имел свой код. Могу представить их медицинские карты. Пациент ХХ1, ХХ2, ХХ3 и так далее… Вы в курсе чем занимался Борис Эздрин?

Ольга отрицательно покачала головой, разочарованно подумала: «Размечталась, повезёт!»

Гроссман продолжал:

– Он андролог9, ко всему прочему филигранный хирург, занимающийся пенэктомией10 и фаллопластикой.11 Вы знакомы с такой специализацией или требуются разъяснения?

– У меня было дело об отсечении ревнивой женой детородного органа у неверного мужа, так что приходилось разбираться.

– Ну и славно, – обрадовался профессор, – приятно иметь дело с осведомлённым человеком. Я так понимаю, теперь вам не надо объяснять какого качества были у моего зятя пациенты. Не все, конечно, некоторые…

– Не поняла?

Гроссман вскинул обе руки вверх и рассмеялся громко с хрипотцой:

– Вы женщины приходите к пластическому хирургу увеличивать грудь, а богатые облечённые властью мужики тоже кое-что приумножают. Им льстит приятная тяжесть в штанах и чем больше и тяжелее долото, тем лучше. Но делают они это секретно, без объявлений и за очень-очень хорошие деньги. Такие операции проходят несколько этапов и растянуты во времени. Есть незаконченные, поэтому своего хирурга они и на краю света найдут.