Один из них выругался. Второй усмехнулся. Третий и четвёртый переглянулись, а пятый скомандовал:

– Взять её, и в темницу, чтоб к моменту, как туда придёт царь-батюшка, её отрубленная голова уже успела остыть.

Решётка у входа снова опустилась, сделавшись порогом, и стражники ворвались внутрь сокровищницы. Они схватили девушку, а после без труда отняли у неё Жар-птицу.

– Нет! – запоздало закричала Ярга так громко и пронзительно, как только могла. – Не троньте!

Она брыкалась и лягалась, пнула одного стражника, а другого укусила, но тут же получила такой удар в живот, что от боли согнулась пополам. Из глаз потекли слёзы.

– В темницу, – повторил стражник.

– Нет, пожалуйста! Пожалуйста, не надо!

Её подхватили под руки и ловко поволокли по лестнице вниз, протащили через половину тронного зала к дверям в противоположном конце, но на середине пути резкий окрик заставил дружинников послушно замереть:

– Стоять! Кто вор? Покажите мне этого наглеца!

Стражники рывком развернули девицу туда, где от дверей в царские покои шествовала целая свита: многочисленные слуги, заспанные бояре, другие дружинники, а во главе – царь, сам Афрон, такой, каким описывал его Серый Волк на случай, если Ярге доведётся с ним встретиться.

Высокий, жилистый, наряженный в синий с красным кафтан до середины бедра и подпоясанный второпях расшитым поясом. На нём были простые полотняные штаны, заправленные в блестящие красные сапоги с острыми мысами, а расписную царскую корону украшал густой мех, что делало её похожей на шапку. Волк уверял, что когда-то Афрон был хорош собой, но теперь от былой мужской красы мало что осталось. Годы превратили его в старика. Отросшие седые волосы торчали из-под шапки и лежали на плечах. Седая борода выглядела зеленоватой, замшелой, но была аккуратно подстрижена. Лик покрывали глубокие морщины, придававшие ему особенно суровое выражение. Но более всего Яргу поразили его глаза – холодные, болотно-зелёные, глаза безжалостного человека, отправляющего других на смерть без малейших колебаний.

– Девица, государь, – отрапортовал стражник.

– Девица? – Царь Афрон вытаращил глаза. Мельком оглядел растрепавшуюся длинную косищу и лицо, мазнул взором по выделяющейся под тонкой рубахой груди и дальше вниз, к ногам в штанах, после чего возвратился к лицу. – Ты кто такая, воровка?

– Я не воровка.

– Кто же тебя послал? – Афрон подошёл ближе и остановился в шаге от Ярги. – Говори, когда царь приказывает!

– Никто.

– Врёшь, – его цепкие длинные пальцы до боли сжали её подбородок, – что искала в моей сокровищнице?

– Вашу птицу, государь, – ответил за Яргу стражник.

– Вот оно что. – Кажется, царь Афрон с возрастом не растерял способности удивляться. – А на что тебе моя птица? Да и как вообще ты про неё прознала?

– Во-первых, она не ваша, а просто прячется у вас, потому что ей удобно пользоваться вами и той безопасностью, в которой вы её содержите. – Ярга попыталась высвободить подбородок, но Афрон лишь крепче стиснул пальцы. – А во-вторых, она сама воровка. И я имею полное право требовать плату за её воровство.

– Что за дерзкая девица! – Царь залепил Ярге такую звонкую пощёчину, что у девушки в глазах потемнело. – Казнить! Немедля!

– Яблоки! – закричала Ярга, которую снова поволокли прочь. – Ваша Жар-птица ворует золочёные яблоки у царя Демьяна каждую ночь, покуда вы спите в неведении! А я, невеста Ивана, явилась к вам за справедливостью! Да только какая от вас может быть справедливость…

Стражники наградили её новым ударом, заставляя умолкнуть, но тут раздался очередной окрик Афрона:

– Стоять! Какого Ивана невеста? Демьянова сына?