Сверился по номеру, дом ничем не отличался от других, вписанных в типовую застройку. В подъезде стоял запах аммиака. Уличные туалеты, как и везде, если и были, то, скорее всего, сходились к центру, их знали в основном старожилы. Городские власти отказывали им во внимании, как будто движение пищи обрывается на желудке.

Дверь открыла сама хозяйка.

– А я вас давно жду. Нина Павловна, – сказала она, назвав себя.

– Хотел увидеть центр.

– И как?

Максим секунду помедлил.

– Понимаю, город как город.

– Я думал найти здесь немного Запада.

– Это в старой части, у вас еще будет время. Вот, знакомьтесь. – Она провела его по комнатам.

Это была малогабаритка, примерно на пятьдесят с небольшим метров общей площади.

– Говорю откровенно, квартира средней паршивости.

Максим улыбнулся.

– Муж получил. Тогда такие строились. Что вы хотите – в порядке общей очереди, зато даром. Впрочем, стояли мы недолго. Мужа на работе ценили. – В ее лице дернулось ниточка мускула. Она сделала движение рукой, собираясь смахнуть слезу. – Вторую, однокомнатную, мы купили сыну через кооператив. Но это уже спальник. Сын живет у жены. Квартира пустая, почти брошенная, мы можем посмотреть ее хоть сейчас. Вы к нам надолго?

– Несколько дней.

– А где устроились? Не надо никаких гостиниц. Я живу одна, места сколько угодно. Кстати, чем собираетесь заниматься? Кто по профессии?

Максим очень надеялся на дачу – не в видах заработка, а прокормиться, хотя бы первое время, пока не подвернется работа, картошка, зелень, овощи. Интересно, есть ли там фруктовые деревья. Если осядет надолго, поднимет сад. Еще не забыть про погреб, выкопан ли. Впрочем, все это скоро узнается. На даче можно и жить, а обе квартиры сдавать. Вот и деньги, без которых нельзя. В мыслях он не забегал далеко. Годы не телеграфные столбы, стоящие через равные промежутки. Каждый несет перемены и открывает свое. Однако как бы ни складывалось дело, его следует замыкать нацело по правилу тока в цепи. Ничего этого он не сказал, так как в идее обмена заключалась вся его цель.

– Надеюсь преподавать, – ответил он.

– В школе? А специальность?

– Все гуманитарные.

– Языки знаете?

– Немецкий.

– Очень хорошо. У меня знакомые. Одна завуч, у другой сын изучает как раз немецкий. Она и сама немка, но из этнических. Конечно, только корни, больше ничего. Хочет перебраться в хаймланд ради сына. Здесь все очень, – она сделала паузу, подбирая слово, – очень узко. Впрочем, к вам это вряд ли относится. Ей как раз нужен репетитор.

– А завуч? – уточнил Максим.

– У нее в руках штаты, она и директор – хозяева школы. Представляете, Толя вернулся из Италии, – продолжала говорить хозяйка, – проработал год, хороший специалист, но не смог зацепиться.

– Кто это?

– Мой сын. Держать на должности, так, видите ли, он иностранец, нельзя. И даже не в этом причина, а русский. Опустить в исполнители неудобно, все-таки инженер. Вот и приехал. Сейчас ищет, где устроиться. Жена с ребенком. Ну, в таких делах я не советчик. Взял и взял, ему виднее. Хотя это же не моя внучка, а так хотелось своих.

Больше всего Максим желал бы понять, почему они уезжают. Вопрос висел у него на языке. Но слова Нины Павловны скользили, как бусы по нитке, одно за другим. Она смотрела на него немножечко сбоку, захваченная сменой настроений. Он должен был сам ответить на свой вопрос.

– Вам чай, кофе? Я понимаю, необходимо осмотреться. Не будем торопить друг друга. У меня в первой половине встреча, должна бежать. Хотите отдохнуть с дороги или погулять, тогда ближе к вечеру успеем подъехать на его квартиру.

У Максима был еще один адрес.