А любовь…

Любовь осталась в их глазах – не высказанная, но пульсирующая, как шрам на теле судьбы.

Глава V. Покой султана

Утро после взрыва было обманчиво ясным. Константинополь проснулся не в страхе, но подозрении: улицы были тише, чем обычно, мечети полупусты, женщины в базаре переговаривались полушёпотом. Люди чувствовали – что-то не то. Но правду, как всегда, знали лишь немногие. Кемаль сидел в старом чайханском дворике в Фатихе и пил горький кофе. Его рана кровоточила под повязкой, но он не чувствовал боли. Перед ним на столе лежала записка с четырьмя словами: «Следующая цель – султан». Её передал умирающий связной «Розы» – молодой мальчик, взятый из приюта и обученный убивать, как пса. Кемаль понимал: они не остановятся. После неудачи арсеналом, «Роза станет ещё опасней. Им нужен символ. Жертва, способная потрясти мир.

Асель была в порту Галата. Её пароход на Марсель отправлялся через два часа. У неё были фальшивые документы, немного денег и билет, купленный на имя «Габриель Кане». Всё было готово. Её ждала Франция – свобода, тишина, возможность исчезнуть. Но что-то внутри неё сопротивлялась. Она сидела на скамейке, глядя на Босфор. Серый, туманный, бесконечный. Там где-то в глубине города, был Кемаль. И была «Роза». Она открыла записную книжку отца. На последней странице – написанный от руки стих: «И если ты бежишь – беги в огонь, А если любишь – не закрывай ладонью пламя. Иначе, зачем всё это было дочь?»

Она встала и пошла обратно туда, где всё началось. Кемаль ждал её. В подвале типографии на улице Аксарай, где раньше печатались брошюры младотурков, теперь собирались живые призраки «Розы». Он не удивился когда Асель вошла. Только тихо сказал:

– Ты не уехала.

– Я всё вспомнила. Имя. Место. Время. Она положила на стол клочок бумаги. «Долмабахче. Приём французского посла. Вторник. В восемь вечера. Султан будет лично. Вина – отравлены. Слуга – наш человек.» Кемаль выдохнул. Теперь всё было ясно. Покушение должно было выглядеть как несчастный случай. Не пуля. Не бомба. А тихая смерть в бокале.

– Я знаю, кто даст приказ, – сказала Асель. – Но я не знаю, кто сольёт яд. – Мы это выясним. Но ты должна исчезнуть. Сейчас. Они уже знают, что ты сдала их. – Я не уйду Кемаль. Если ты умрёшь, я умру с тобой. Он посмотрел на неё. Впервые без маски.

– Я боюсь за тебя, Асель. Больше, чем за султана. Больше, чем за империю. Она взяла его за руку.

– Значит, мы оба ещё живы.

Вечером вторника дворец Долмабахче сиял свечами и хрусталём. Французский посол дарил султану редкою скульптуру, австрийские дамы флиртовали с пашами, а под потолком плыли вальсы. Султан Абдулхамид II сидел спокойно, сдержанный, почти каменный. Его глаза, старые и проницательные, скользили по лицам, как лезвие кинжала. Он чувствовал, среди гостей был враг. Кемаль, переодетый в итальянского инженера, стояла в углу и наблюдал. Рядом с султаном – молодой лакей с узким лицом. Тот самый. Когда перед султаном поставили бокал – он сделал шаг.

– Прошу прощения, ваше величество. Вино переохлаждено. Позвольте заменить. Султан заглянул на него. Молча. Но позволил. Лакей отступил. За секунду до того, как яд коснулся его губ. Асель ждала с наружи, у кованных ворот. Когда Кемаль вышел, он был бледен. Но жив.

– Мы выиграли? – спросила она. Он посмотрел на неё. И вдруг, впервые за всё время, улыбнулся.

– Нет. Но мы ещё в игре. Она взяла его за руку.

А в небе над дворцом, затеплилась первая звезда. Безмолвное напоминание: ночь только начинается.

Глава VI. Тишина в монастыре Сурб Геворг

Они покинули Константинополь до рассвета. Кемаль знал, что после провала покушения «Роза» не пощадит ни предателей, ни свидетелей. Особенно тех, кто однажды был своим. Через знакомого машиниста они устроили переезд в товарном вагоне. Ехали молча, среди мешков с зерном и пыльных ящиков. За окнами мелькали окраины – трущобы, кладбища, минареты. И всюду чувствовалась тревога. – Куда мы едем? – тихо спросила Асель, когда город исчез за горизонтом. – Место где меня когда-то учили читать и стрелять. Армянский монастырь. Там есть один человек, которому я ещё могу доверять.