Ира отметила, что голос у него ровный, спокойный, даже приятный, но опять же не мужской и не женский, какой-то средний. И даже когда о себе он говорил – я сам, это не означало, что его можно считать мужчиной в человеческом восприятии. Он стоял очень близко. Ира смерила его глазами. «Немного выше меня, а я метр семьдесят, значит, он, приблизительно метр семьдесят два или три».

Он отпустил её руки и немного отступил. Двигался он забавно. Человеку нужно развернуться, чтобы идти лицом вперёд, а ему не надо. Он всегда идёт вперёд, и ноги, так же, как и руки, гнутся в обе стороны, и нет спины и живота, а есть просто тело.

– Ну что, всё узнал? – Ира усмехнулась. Она была спокойна. Непонятно как, но девушка догадывалась, что ему дана только необходимая информация.

– Ты невнимательная. Я просил ни о чём не думать. Впрочем, мне это не помешало. Теперь мы сможем нормально общаться на привычном для тебя языке.

Сейчас девушка не услышала свистящего звука, и голос его звучал здесь, снаружи, а не в её голове, вполне привычно и ни капельки не изменился. Он продолжил:

– Что ты на меня так смотришь? Хочешь спросить?

– Вот уж не думала, что наше общение начнётся с замечаний. Мне, наверное, следовало извиниться? А спросить действительно хочется.

Она и вправду была несколько растеряна, но не из-за его замечания, а всё больше из-за его вида. «Что ты на меня так смотришь?» Как «так»? Куда там вообще смотреть-то? Вот в чём вопрос.

– Пошли в дом, там поговорим.

Дом был прямо за её спиной – это в его стену она упёрлась, когда отползала, испугавшись безголового. Он немного напоминал городские элитные постройки начала двадцатого столетия. Большие стеклянные двери парадного входа, широкая лестница с пологими удобными ступеньками и просторными площадками между этажами. На площадке по две двери, вправо и влево, посередине большое окно с широченным подоконником.

Они поднялись на четвёртый, последний этаж и вошли в дверь справа. Ира не поняла, отворил он дверь или та не была заперта, ей показалось, она услышала тихий щелчок. Но на двери не было ни замков, ни защёлок, ни дырочек, ни щёлочек. И в руках у своего спутника она не видела ничего похожего на ключ. У него в руках вообще ничего не было. Может, он ногтем открыл? Хотя какие ногти, они же круглые, значит, есть какая-то хитрость, ведь щелчок она слышала. Как же он её открыл? Причём на себя. Загадка.

Они переступили порог, и дверь тихо захлопнулась. Ира пожала плечами и решила не морочить себе голову. Перед ней открылся коридор, широкий, но не длинный, освещённый мягким неярким светом, неизвестно откуда идущим, источника девушка не обнаружила. Зато обнаружила висевшие на стенах картины. «Ого, и чем только он на них смотрит?» На полу что-то вроде ковровой дорожки. В середине коридора дверь направо, в конце налево.

– Проходи в комнату, прямо и налево. – Он слегка подтолкнул её в спину. – Я сейчас, ноги сполосну, а то выскочил как дома, без обуви.

Значит, обувь всё-таки носит, хотя бы на улице. Ира чуть заметно кивнула и пошла в комнату, а он скрылся за дверью справа.

«Раз пошёл мыть ноги, значит, и ванная есть, – размышляла она по ходу, – мне снять туфли не предложил и тапочки не дал, если они вообще носят тапочки. Ну что же, буду ходить в туфлях».

Ира вошла в большую, просторную комнату с очень высоким потолком, хотя в коридоре потолок был намного ниже, что тоже было непривычно для неё. Напротив входа – окно во всю стену в роскошной деревянной раме и с тяжёлыми портьерами глубокого зелёного цвета. На стенах что-то непонятное. Это не обои или ткань и вообще что-либо из того, что Ире доводилось видеть на стенах. Какой-то плывущий перетекающий рисунок из неведомого ей вещества. Как если бы в прозрачный гель налить немного зелёной густой краски и тихо размешивать – такое у неё сложилось впечатление. Это медленное перетекание успокаивало и умиротворяло. Ира прикоснулась к стене пальцами и ощутила прохладную гладкость. Пальцы легко скользили по этой абсолютной глади, и казалось, чуть-чуть увлажнялись, но нет, Ира потёрла их – сухие.