Я же бать, или Как найти мать Наталья Юнина
1. Глава 1
Глава 1
Смотрю на открывающуюся дверь и медленные до омерзения шаги. Походка уже утиная, а значит со дня на день Женечка положит мне очередную бумажку о декретном отпуске. Господи, это ж надо так опухнуть. Как ее стопа помещается в эти балетки?
- Ваш кофе, Павел Александрович.
- Спасибо, Женечка. Хорошо сегодня выглядишь.
- Спасибо, конечно, но вы мне льстите, - конечно, льщу, иначе окажусь распятым на этой двери за правду о твоей внешности. – Что-нибудь еще принести? – да упаси Боже, сиди уже на месте.
- Нет. Только когда доставят документы сразу скажи мне.
- Хорошо. Ну я пойду?
- Конечно, иди отдыхай, - выдавливает из себя улыбку, прекрасно осознавая, что у нас взаимная антипатия.
Медленно разворачивается, демонстрируя огромнейшую задницу. Эко ее разнесло, скоро в дверь не влезет. Перед выходом оборачивается, демонстрируя мне очередную улыбку. Ну куда тебе четвертый ребенок, женщина?! Так и говорят мои глаза, но вместо того, чтобы произнести это вслух я улыбаюсь ей в ответ.
- Хорошего дня.
- И тебе, Женечка.
Откидываюсь на спинку кресла и выдыхаю. А потом смотрю на сидящего рядом помощника Толика, и прихожу в себя от его кислой мины.
- Толя, если ты до тридцати лет не научился делать лицо попроще, то дальше будет хуже. Отомри.
- Простите, Павел Александрович, я просто засмотрелся на Женю. Вам не кажется, что очередная беременность сказалась не лучшим образом на ее внешности.
- Толя, в отличие от тебя, я ее видел еще до первой беременности, и знаешь, она и до этого была… не красавицей.
- А что это у нее за болезнь, когда задница так опухает?
- Нет никакой болезни, на улей села, вот и результат.
- На улей?
- Нет, на два. Сначала одним полупопием, потом вторым.
- Шутите?
- Нет, блин, правду говорю. Она скорее улей сожрет, чем сядет на него. И пчелы раньше подохнут. Да разнесло ее, что ж непонятного. Беременность и детки «красят» женщин, вот тебе яркий пример. Ладно, чего у нас там с работой?
- Секундочку, можно один вопрос?
- Попробуй, - отпиваю глоток, пока еще не остывшего, кофе и признаю, что хотя бы его Женек еще не разучилась готовить. И на том спасибо, правда пить его всегда страшно. Что ей стоит туда плюнуть?
- Я работаю с вами уже два года и понял, что Женя постоянно беременеет и практически не работает. Да она вообще ничего не делает, зачем вы ее держите? Закон можно обойти, уволить ее есть за что. Было бы желание.
- Желание есть, Толя. Но я не хочу однажды утром в тридцать восемь лет проснуться проклятым. А она это сделает, будь уверен. Беременным бабам нельзя переступать дорогу, это опасный народ. Вообще с беременными и детьми связываться опасно. Так что буду держать ее до старости, ну или пока сама не захочет отсюда уйти. В конце концов, не обеднею, зато я чист. Кстати, прекрати на нее так смотреть, я видел у Жени куклу, может она в нее иголки тычет. Ты рискуешь оказаться уколотым, а вдруг она вообще решит тебя сделать отцом следующего ребенка.
- Я понял, больше смотреть на нее так не буду.
- Успокойся, я пошутил, у нее муж есть. Так, теперь за дело. Давай вещай, что там с нашими объектами.
Уткнувшись в свой чемодан, Толик достает документы и начинает вещать так, что кажется на лбу появляется испарина. Слишком старательный парень, чем вызывает мое опасение. Ощущение, что меня пасут все, кому не лень, и вроде нет никаких слитых проектов и прочего, но четкое осознание какого-то предчувствия заставляет меня присматриваться ко всем, в том числе и к Толику.
- Достаточно. Дальше я сам. Вечером жду от тебя отчет. Пришлешь мне на почту, я сегодня раньше уйду.
- Будет сделано, Павел Александрович.
***
Нет ничего лучше, чем когда тебя встречает тот, кого ты любишь. В любую погоду и время суток, с самым поганым настроением или с самым лучшим. Для собак этой разницы не существует. Они любят и ждут не за что-то, а просто так. Увы, людям такое не дано. Треплю за ухо своего Тимошку и в который раз благодарю судьбу за то, что это собака появилась на моем пути.
- Все, все, неси мои тапки.
Кидаю пиджак куда-то в сторону и прохожу в гостиную, где со скоростью света на меня летит Тим.
- Полегче, Тимоша.
- Ему не подходит это имя. Эту лошадь надо было назвать по-другому.
- Во-первых, это не лошадь, а лабрадор, во-вторых, добрый вечер, Галина Ивановна.
- А, в-третьих, учись, Паша, убирать за собой, желательно с этого дня. Сегодня вечером я уезжаю и уже насовсем, - подхватывает мой пиджак и вешает в шкаф. - У меня дочь родила, и я физически не могу быть здесь. И не надо меня больше уговаривать. Хорошую домработницу с твоими деньгами найти будет не сложно. А лучше, Паша, - подходит прямиком ко мне и сдувает несуществующие пылинки на рубашке. - Найди себе жену! Тебе тридцать восемь лет, на кого ты оставишь свои деньги, дома и прочее?
- Фонду бездомных животных. Так пойдет?
- Паша, ну сколько можно ходить в холостяках? Посмотри на себя! Такой красивый мужчина и один. Человек не должен быть один, понимаешь? Не должен. Прекрати быть таким колючим хамом. Знаю, что ты сейчас хочешь мне сказать и какие планы строишь, чтобы меня отсюда не выпустить, но я все равно уйду. Ты даже не заметил, но мой чемодан уже собран и стоит на пороге. Я осталась только, чтобы с тобой по-человечески попрощаться, - смотрю на нее и понимаю, что не шутит. И маленький черный чемодан, который я почему-то не заметил на пороге, это только подтверждает. – Ну что ты молчишь?
- Во сколько у вас поезд?
- В десять.
- Отлично, мой водитель отвезет вас на вокзал. Чего зазря вещи таскать.
- Паша…
- Отвезет. Я устал на сегодня от разговоров и хочу есть.
- Ужин на плите. Я могу посоветовать хорошую помощницу.
- Сам найду, не маленький.
***
На самом деле маленьким я себя почувствовал уже на следующий день, когда после очередной утренней пробежки и прогулки с собакой, не обнаружил на кухне завтрака. Я не безрукий и яичницу способен поджарить себе сам, но беда в том, что делать мне этого совершенно не хотелось. Я привык к определенному распорядку дня, и у меня нет никакого желания его менять. А как представлю, что в доме будет посторонняя тетка, у меня начинает дергаться глаз. Это катастрофа.
На работу пришел злой и голодный. Кое-как просидел пятиминутку и закончив никому ненужный балаган, с облегчением выдохнул, выгнав всех по своим местам.
- Толик, ты завтракал?
- Да.
- А я нет, поэтому пошли в ближайший ресторан, составишь мне компанию. А ты, Женечка..., - да что ж такое, мне почти сорок, а я трясусь при виде этой пузатой ведьмы. Дожил, блин.
- Что я?
- А ничего. Отдыхай, ну и на звонки отвечай. Я быстро.
Быстро не получилось, затянулся не только завтрак, но и возвращение в рабочие края. Как в двадцать первом веке в крупнейшем здании отключилось электричество, для меня осталось загадкой. Но факт на лицо. К нашему приходу, кипиш, творящийся в холле, было сложно не заметить. Пройдя мимо Жени, я в очередной раз мысленно перекрестился, взгляд у этой ведьмы сейчас очень даже говорящий. Кофе сегодня точно просить не буду, ибо определенно плюнет.
- Какой-то взгляд у нее сегодня опасный, вам не показалось, Павел Александрович?
- Показалось. Когда будешь выходить из кабинета, намекни ей, что может идти домой. Поработаешь за нее.
- Я?
- Нет, блин, я. Не спорь с начальством-уволю. Ты у нас не пузатый, так что быстро на улице окажешься.
- Понял. А вам не кажется, что здесь чем-то пахнет? – шевелит носом Толик, смотря в мою сторону.
- Ты на что-то намекаешь?
- Нет. Просто пахнет чем-то… кислым.
Я бы, конечно, послал Толю в далекие края, но в кабинете и вправду пахнет чем-то кислым.
- Все, не говори глупостей, - достаю из кейса бумаги и подаю Толе. – Сейчас едешь на объект и сверяешь все документы. Понял?
- Да. Может стоит проветрить?
- Не надо, езжай.
Обхожу стол, сажусь в кресло и тут мы оба застываем, потому что только что отчетливо был слышен детский плач. Хотя почему был? Он и есть.
- Это что за хрень?! – встаю с кресла и подхожу к Толе.
- Похоже на детский плач. Наверное, Женя принесла своего младшего.
- Ты тупой что ли? Плач идет не из приемной, а из моей уборной.
- Да, мне тоже так показалось.
- Иди проверь.
- Почему я? Это же ваш туалет.
- А почему я? Это наверняка какая-то ловушка. Вот твари, не даром электричество выключали.
- Вы думаете там бомба?
- Не знаю, иди и проверь.
- Но я не хочу умирать, - так пискляво пропел Толя, что я впервые задумался о его ориентации.
- Я тоже. У меня завещание не написано и собака останется без присмотра.
- Может кинем жребий?
- Ну все, Решетников, ты уволен.
Отталкиваю скукоженного Толю и подхожу к туалету. Рывком открываю дверь, а у самого руки трясутся от страха. И ведь ничего не взорвалось, из винтовки тоже не кокнули, вроде выдохнул, но плач, увы, не прекратился. На полке возле раковины стоит детская переноска, а в ней барахтается плачущий источник. И не котенок, а ребенок.
- Что там?
- Плачущая кукла с твоей фотографией, исколотая иголками.
- Серьезно?!
- Ну ты и придурок, Толя. Тут ребенок.
Прохожу вперед и осматриваю орущий сверток. А надрывается-то как! Жесть! Уши закладывает.
