– Джил Краун, – опять он собирался сказать нечто монументальное, – возможно, сегодня ты узнаешь обо мне нечто нелицеприятное. Ведь для тебя я до сих пор загадка, ветеринарный врач с состоянием дельца с Уолл-Стрит. Но раз мы женимся, я должен представить тебя людям, с которыми прочно связан в жизни. Я не успел утрясти некоторые дела, и это может осложнить ситуацию. Прошу об одном: не делай скоропалительных выводов и слушай меня.

– Леон Берри, – я обвила руками его шею, – если ты меня сейчас не поцелуешь, я за себя не отвечаю.

Я запустила руки под его рубашку и прижала к себе такого желанного и любимого мужчину. Пусть все летит в тартарары! Я изменила ради него мечте, сбила прицелы, а он хочет напугать тем, что некто плохо о нем скажет.

– Голубка, – пробормотал мой ненаглядный и сдал свою крепость, – знай: я люблю тебя и только тебя.

Мы собирались в гости к крестному возлюбленного. Пока я поправляла прическу, Леон рассеянно перебирал мои вещи и остановился на элегантном длинном платье цвета латте, расшитом маленькими жемчужинами. Глубокое декольте на спине подчеркивало мою стройную фигуру и давало простор фантазии.

Я видела, что Леон не решается рассказать нечто важное. В такси он отрешенно смотрел в окно, а когда я тронула его за руку, неожиданно выдал:

– Хочу уехать из Штатов. Может, махнем в Россию? Я не говорил тебе, что моя бабушка была русской?

– Нет. И давно она перебралась в Америку?

– После Второй Мировой войны. Вместе с дедом… немцем.

– Но почему бабушка не научила тебя родному языку?

– Ей пришлось многое пережить в юности. Людям порой хочется перечеркнуть свое прошлое.

Ну, надо же, русская бабушка! Не существует случайных встреч. Судьба не просто так столкнула ветреного доктора-перфекциониста и неискушенную, но вставшую на скользкий путь актрису. Общие славянские корни быстро помогли взбалмошной парочке найти общий язык, но в дальнейшем каждый должен был чему-то научить другого. Надо отдать Леону должное: у него неплохо получилось наставить меня на путь истинный. Но что ему могла дать я?..

– Так как насчет моего предложения?

– Какого предложения? – я вынырнула из своих сложных умозаключений.

– Переезда в Россию.

– Ты же хотел в Африку к обезьянам?

– Хоть в Африку к обезьянам, хоть в Россию к медведям.

– Всю жизнь мечтала провести лучшие годы в тайге, – пробормотала я себе под нос.

– Не понял.

– Чем тебе дома плохо? Захотелось экстрима?

– Экстрима и здесь хватает, – со вздохом произнес Леона.

Мой спутник нервно пригладил волосы и брезгливо потер пальцы друг о друга. Он вспомнил, что перед выходом я нанесла ему на прическу немного воска. Леон спешно полез в карман за антисептическим гелем, без которого не выходил на улицу. Холодная голова, горячее сердце, чистые руки – в этом был весь Леон Берри. Ему бы в органах служить с такими качествами.

Такси выехало за пределы многоэтажного, шумного города. Водитель полчаса петлял по дорогам предместий Нью-Йорка и наконец-то притормозил у ограды из серого камня. Я высунула голову из окна, чтобы оценить высоту – метров пять, не меньше! К такому средневековому ограждению мое воображение нарисовало проход закрытый частоколом, но хозяевам дома не хватило фантазии, и они ограничились сдвижными стальными воротами. Дальше покатили по ярко освещенной аллее парка. Гроздьями свисали с деревьев сотни разноцветных гирлянд. Мы вышли из такси, и я с восхищением огляделась. Не иначе особняк Великого Гэтсби, не хватало залихватской музыки времен золотого века джаза. Зато гостей сновало по парку как на шумной вечеринке героя романа Фитцджеральда. На газонах пестрели шатры с крупными соцветиями роз и хризантем по всему канту, с накрытыми столами. Из дома вышла компания из пятерых человек и остановилась как вкопанная. Меня, конечно, раздевали раньше глазами, но не так массово.