***

Душу разрывала какая-то непонятная пустота. И с каждым днем ​​эта удручающая пустота внутри все больше и больше распространялась, угрожая в конечном итоге полностью поглотить Мирославу.

На представителей противоположного пола Мирослава теперь смотрела с неприязнью, искренне удивляясь, как всего месяц назад она могла мечтать стать женой одного из них. Нет, замуж ей больше не хотелось. Даже простых ничего незначительных отношений не хотелось. Мужчины стали ей отвратительны. Даже муж Евы стал раздражать Мирославу до зубного скрежета. Единственный, кого она по-прежнему крепко и безумно любила из противоположного пола – ее племянник Кирилл. Вот на него она не могла наглядеться. Но это чувство можно было легко объяснить: материнский инстинкт, ведь мальчику она приходилась не просто родной тетей, но еще и крестной матерью.

К концу недели угнетенное состояние достигало такого предела, что Мирослава уже была уверена, что нервный срыв накроет ее совсем скоро. Однако ошиблась. А потом, в ночь на седьмой день, ей приснился сон. В этом сновидении к ней в гости пришел ее родной дедушка по материнской линии. Она его плохо помнила. Все-таки он умер, когда Мирославе было всего шесть лет. Запомнила только то, что дедушка был добродушным и улыбающимся человеком. Невысоким, худощавым и полностью беззубым.

Он пришел к ней в сон, одетый в серый строгий костюм. Правда, без галстука. По-отечески тепло поцеловал её в щеку и сел за обеденный стол. Накрыл ее руку своей рукой и улыбнулся своей беззубой, но такой солнечной ухмылкой.

– Не волнуйся, Слава, все будет хорошо, – сказал он ей своим прокуренным голосом, который все равно прозвучал ласково. – И на бабушку свою зла не держи. Я ее смогу успокоить, так что не потревожит она тебя больше своими устрашениями, – пообещал дед, крепче сжимая ее руку. – А мужчина у тебя будет самым лучшим. Просто подождать тебе придется чуть-чуть. И чтобы тебе не пришлось пережить, ты жди его! И тогда – обязательно будешь счастливой, – сказал он напоследок и растворился в предрассветных сумерках.

Она проснулась. Неподвижно лежала на диване, бессмысленным взглядом смотря в окно. Потом, когда ей уже надоело бездельничать, встала. Умылась, выпила чашку крепкого кофе и вышла во двор. За ночь снега выпало почти до колен, поэтому, вооружившись лопатой, принялась за работу. Сначала прочистила дорожку от дома до ворот, но этого ей показалось мало, и она решила расширить тропу еще на полметра. И пока орудовала лопатой, как-то незаметно успокоилась, расслабилась. Не зря говорят, что физический труд оказывает благоприятное влияние на человека.

Потом убрала снег перед двором и только после этого вернулась в дом. Приготовила суп на обед. Прибрались немного, загрузила стиральную машину и с чистой совестью направилась к сестре. Предварительно зашла в магазин и купила зефир в шоколаде. Вот почему-то этой сладости захотелось.

У сестры просидела еще несколько часов. Но как бы Мирославе ни хотелось остаться у старшей на весь день, но очередную поездку к знахарке никто не отменял. Если уже взялась за это дело, то должна довести его до конца.

В этот раз очереди к Ларисе Павловне совсем не было. Так что Мирослава вошла в коридорчик и присела на край старого и потрепанного временем дивана. Знахарка вышла к ней через пять минут. Как всегда дружелюбна и улыбчива. Поздоровалась, первой вошла в комнатку и выжидательно посмотрела на продолжающую неподвижно сидеть на диване Смирнову.

Мирослава вздохнула, нехотя встала на ноги и прошла вслед за знахаркой. Провела уже привычные и нужные действия, а также рассказала о сегодняшнем сне. Лариса Павловна выслушала ее внимательно и под конец рассказа, довольно улыбнулась.