– Моим любимчиком, как ты выражаешься, был Филипп. А все грехи Леонарда я прекрасно вижу. Ты считаешь, что он распутен и изменяет тебе, так? Извини меня, но таковы почти все мужья. И это не повод не рожать от них детей.

– Веста! Ты рассуждаешь, как обыкновенная старая тетка! Я могла от кого угодно услышать эту избитую истину, но не от тебя… Ты советуешь мне махнуть на всё рукой, наплодить детей и завести любовника в утешение? Неужели это мне подходит?!

Это ей не подходило. Скорей уж монашеское платье.

– Я ничего тебе не советую, – сказала я, – просто хочу предостеречь тебя от заблуждения. Арчибелла, конечно, дурно на него влияет, но у них ничего не было, можешь мне поверить. Они просто друзья детства.

При имени Арчибеллы у нее даже щека задергалась.

– Да как ты можешь такое заявлять, когда у нее вожделение просто на лице написано? – Корнелия нервно заходила по комнате, – если она голая катается с ним на лошадях и вытанцовывает на пирушках? Вакханка! И слышать о ней не хочу!

– Послушай, еще ни один мужчина не мог похвастаться тем, что поцеловал Арчибеллу Альби, – объявила я, – не говоря уже о большем. Арчибелла – особенная женщина, и я знаю ее с пеленок. Это себе она позволяет всё, а другим – ничего.

– Что-то верится с трудом.

– Но ты мне все-таки поверь. Я давно живу и много вижу.

– Всё равно он от нее без ума! – вспыхнула Корнеля, – и всегда был без ума… Он меня никогда не любил, Веста. Ты можешь сказать, зачем он на мне женился?! Посадил словно кролика в клетку и живет, как ему вздумается!.. Неужели только затем, чтобы хоть в чем-то обойти Конрада?

– Про Конрада ты забудь, – сказала я, – Конрада ты потеряла. Даже если он вернется, он не будет переступать через брата. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Понимаю…

– И не передумала?

– Нет.

По-моему, она все-таки не поняла.

– Ну что ж… – вздохнула я, – тогда бери после обеда коня и скачи вдоль реки к утесу. Там я тебя встречу. Леонард мне никогда не простит, если узнает, да и тебе лишние разговоры ни к чему. Ты только не волнуйся, у меня там своя избушка, и в ней найдется всё, что нужно.

На том мы и расстались.

Старший конюх Итрасио смотрел на меня угрюмо и почти враждебно, когда я выводила из конюшни рыжего Лоби. Мне больше нравился серый кроткий Пегас, но на нем ускакал кто-то из свиты Леонарда.

– Твой сын опять молчит? – спросила я, как бы не замечая враждебности.

– Спасибо тебе, – буркнул конюх.

– Знаешь что, я никому не позволю делать из гибели Филиппа сказку для слуг, – сказала я строго.

– Это совсем не сказка, – зло ответил он, – это проклятье для замка Карс и рода Карсти. Да ты и сама это знаешь!

Я не ответила. Подвела Лоби к ступенькам и села верхом. Широкие старомодные юбки позволяли мне ездить в мужском седле. День был жаркий, хотелось снять с себя всё на свете и помчаться с ветерком под палящими солнечными лучами, но что можно молодой цветущей девушке, никак немыслимо для старухи.

Добравшись до проклятого утеса, я чуть не сварилась вкрутую. Место было глухое и безлюдное, Корнелия не появлялась, поэтому я с наслаждением скинула платье и ополоснулась в маленькой прохладной речке, больше похожей на ручей. В ней нельзя было плавать, только стоять по колено в воде.

Утес был прямо передо мной, он нависал мрачной громадой над радостно-зеленой долиной, веселой речкой и торжественно-прохладным хвойным лесом. Солнце светило мне в спину, я видела каждый выступ на этой неприступной крепости, из узких расщелин которой росли одинокие кривые деревца и пучки травы. Я ненавидела этот утес. Он притягивал к себе с непонятной магической силой, он манил, он призывал, источая каждым своим камнем надежду. Какую? Наверное, у каждого свою…