Я влез в тачку, врубил музыку как можно громче и со свистом колес рванул с места, оставляя на асфальте черные следы шин.

Как она так могла со мной поступить?! Улетела первым же рейсом в Париж, потому что знала, что я узнаю об этой беременности и ее придушу? А я бы и придушил! А потом воскресил бы и еще раз придушил! А потом еще и еще, и так много раз!

Я к ней со всей душой, любовью, заботой, а она вот так… в подоле, блять, принесла!

А я еще как дурак верил все это время, что сделал что-то не так. Думал, что я сильно накосячил или обидел Свету, когда отказался уходить со своей «работы». Все ждал, когда малышка меня простит.

Я не сдавался и пытался найти причину, из-за которой она уехала. Перебирал всевозможные варианты: от того, что озвучил мне этот анчоус носатый Тони, подтвердив основную мою мысль (Свету не устраивала моя «работа» — он ведь так мне сказал тогда) до варианта, что она узнала о беременности Вики. Хотя это было на грани фантастики, потому что они не могли пересечься в принципе. А в итоге?

Просто, блять, замечательно!

И как тут не возникнуть вопросу: а что же Тони с ней не улетел во Францию жрать круассаны и воспитывать свою темноволосую дочку?

Я влетел в «Рай», преодолел в считанные секунды расстояние до кабинета Тоника.

— О, Глеб! Привет. Какими судь.. — он поднял взгляд от экрана ноута, и я с ходу врезал ему. — Ш-шука, блять! Ты ш-што твориш-шь, Рыш-ший? Ты ш-шовшем?

Я сразу же вышел из кабинета Антона, потому что боялся, что убью его! Сев в тачку, я вдавил педаль газа в пол и поехал прочь.

Неважно, куда! Неважно, зачем! Главное — ехать без остановки! Только вперед!

Я мчал по шоссе и орал, надрывая глотку, песню про таких как я, чудаков:

— Вернись, лесно-ой олень, по моему хоте-енью! Умчи меня-я, олень, в свою страну оле-енью…*

Какой-то мудень, поравнявшись с моей машиной, поднял палец вверх, оценивая мое пение.

— Песня — огонь! — заорал он и умчал дальше.

— Огонее не бывает, — пробубнил я и треснул ладонью в руль.

Огонь — это то, что полыхало в моей пятой точке! Вот, где сейчас было нереальное пекло!

Да у меня только что мир перевернулся. Дважды! И если в первый раз он повернулся к солнышку, и все его жители вздохнули с облегчением, что жизнь-то налаживается! Вон, какой подарочек преподнесла Света, смотри-ка, Рыжий… То во второй раз он перевернулся вверх тормашками, и все не пристегнутые поотваливались на хрен!

Мой телефон разрывался от обилия звонков Тони. Он звонил с личного, с рабочего и даже с номера своего охранника. В конце концов я не выдержал и включил режим авиа, чтобы никто, вообще никто (!!!) до меня не смог дозвониться!

Я так скучал по малышке! Я выл, ныл и поскуливал, сгорая от одиночества и непонимания. Я все ждал, когда же мы с ней встретимся. Готов был ждать годы, чтобы услышать из ее пухлых губ правду об ее отъезде. Мне было это нужно! Мне было это необходимо! А тут сразу два потрясения, к которым я не был готов.

Да к такому хрен подготовишься! Это не она олененок, а я САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ ОЛЕНЬ, сука!

Я приехал домой, отправил сообщение Владу, что я отсыпаюсь и снова переключил в авиа-режим. Не хотел ни с кем разговаривать, ни с кем обсуждать что-либо. Мне нужно было остыть! В таком состоянии я мог ТАКО-ОЕ наворотить!

Я открутил крышечку и присосался к бутылке с виски. Света оставила после себя такую пропасть во мне, что я ее никогда в жизни бы не заполнил, а теперь эта дырень еще и рвалась! Виски не мог заполнить пустоту в моем сердце, но облегчить страдания — однозначно!

Подросла малышка моя! Ох, как подросла, моргнуть не успел!