Мне казалось, что все гормоны счастья и радости выползли из своих убежищ, и заполнили меня своим бесчисленным множеством. Это было невероятно! Словно у меня выросли крылья разом во всех местах!

Я хотел потрогать Васю, обнять, прижать к себе эту кроху. Я слышал, что младенцы приятно пахнут — молоком, мамой и чем-то сладеньким. И я так хотел это проверить, прочувствовать! А еще, посмотреть, что это за темечко такое загадочное, которое не заживает долгое время и мягкое-мягкое… Мне Ян про него много рассказывал.

Блин! Я за минуту превратился в сумасшедшего, который хотел оберегать это чудо в коляске от всех невзгод нашего мира!

Вася, Василиса — маленькая моя принцесса. Я сверну горы, лишь бы ты была счастлива!

У меня дочь!

Моя рука сама потянулась к розовой пухленькой щечке.

— Глеб, что ты делаешь? Если разбудишь, я угроблю тебя! — тихо прошипела Света. — Прямо здесь тебя закопаю! Будешь удобрением для моих пионов!

— Хочу потрогать. О, она такая теплая!

— Тш-ш... Еще бы, мне бы такой кокон! Я бы сама в нем спала как сурок и нежилась в этой «плюшке». Мягко, тепло, уютно — а что еще надо?

Я провел пальцем по носику-кнопке и обратил внимание на брови… Темные. Редкие. Брови.

Так, я не понял… Что за?

— А волосы тоже меняются? Как и глаза?

— Эм-м, нет. Вроде бы, нет. Я не знаю, честно говоря.

— Хм...

Я перевел взгляд на Свету. Ее брови были светлые, но она их немного подкрашивала. Мои брови были в тон волосам на всем теле — я на все сто процентов был рыжим из рыжих. А тут, темные как смоль бровки!

Я чуть отодвинул чепчик и увидел практически черные волосенки. ЧТО ЗА?

— Чей. Это. Ребенок? — спросил я, стараясь не показывать своего состояния.

— У нее такой невыносимый капризный характер, что мне кажется, что вы с ней самые близкие родственники.

Света прыснула со смеху, а мне что-то совсем было не до смеха. У нас в принципе не может быть черноволосых детей. В ПРИНЦИПЕ!

Тогда чей он? От кого Вася?

Я еще раз перемотал события: «Одиннадцать минус...»

— А сколько ей?

— Два с половиной, — шепнула Света и улыбнулась мне. Так и хотелось спросить: «А что ты лыбишься, олененок? Ты когда мне рога наставить-то умудрилась, Бемби? И, главное, с кем?»

— Два с половиной, — повторил я.

«Одиннадцать минус два — это девять. Минус еще половина — восемь с половиной. Стоп, а что я считаю? А-а-а, вспомнил! Я пытаюсь вычислить, когда примерно наступила беременность. Та-ак… Значит, что мы имеем? Полмесяца в запасе. Так, что ли? Блин, ни хрена башка не варит! ОТКУДА ТЕМНЫЕ ВОЛОСЫ?»

…Антон! Антон! С-сука! А кто еще темноволосый вился вокруг моего олененка в те дни?

Я сжал кулаки и вернулся на свое пригретое ранее место, чтобы не сказануть лишнего Свете и не вспылить. Залпом допил воду, смяв бутылек.

Я Антону все волосы в носу и на жопе повыдергиваю!

Вот ушлый ублюдок!

5. Глава 5 Глеб

Я только что витал в облаках, радовался как ребенок, потому что неожиданно стал папой, строил планы на совместное будущее... А тут такое разочарование! Меня как будто сбросили с небоскреба, и я разбился в лепешку, приземлившись в эту беседку!

— Глеб, подпиши мне документы. Пожалуйста. Я никогда тебя ни о чем не просила. Но сейчас я готова умолять тебя. Пожалуйста, поставь подпись... Она мне очень нужна. Ты даже не представляешь, насколько нужна, Рыжий.

— Не дождешься! — рявкнул я.

Свету как будто холодной водой окатило. Она вздрогнула от моей резкости и хотела что-то сказать, но осеклась. Еще раз посмотрев в сторону не моего ребенка, я ушел из беседки.

Сейчас разговаривать со Светой мне было нельзя, я мог наломать дров. А то я не знал, на что я похож, когда злюсь: бесконечный поток мата и ругани, который сломает весь этот сад к чертям!