В первый же день все восхищение моего дворца развеялись, когда я, отплевываясь кровью вперемешку со слюнями, валялась на мраморном полу темного коридора. Две мои девочки-соседки, 11 и 12 лет сразу же решили показать, что хозяйки здесь они, и на мои попытки познакомиться просто вывели из комнаты, толкнули и смеясь, доходчиво объяснили, почему я им не ровня. Рука невольно потянулась к губе, шрам от удара об холодные камни не давал забыть о моем первом дне.

Нет, наш детдом был неплохой. Никто из взрослых над нами не издевались, было много развлечений, хорошие учителя, но все заканчивалось, когда я оказывалась в своей комнате. Если бы они просто не общались со мной, я бы пережила, но Лера и Вика взяли себе целью сделать мою жизнь невыносимой, в чем прекрасно преуспели. Удары, тычки, выдергивание волос лишь малая доля того, что я пережила за те два месяца.

Но потом появились они. Максим и Вадим случайно стали свидетелем, как девочки прижали меня к стене дверью от туалета и изо всех вдавливали моё тельце в штукатурку. Мне почти перебило дыхание, а кисти рук сгибались в неестественной для них форме, боль, а больше первобытный страх сковал всю меня с головы до ног.

И вдруг услышала визг Леры и истошный крик Виктории. В следующую секунду дверь отошла и я оказалась в руках рослого мальчика. Это был Макс. Он гладил меня по голове и шептал что-то на ухо. А у меня неожиданно из глаз брызнули слезы. Даже тем, еще маленьким мозгом я до боли захотела быть кому-то нужной, чтобы любили просто так.

С тех пор мы не расставались. Удивительно, но эти две грымзы оставили меня в покое, навсегда. А на следующий год я переехала на третий этаж, к неплохим девчонкам, но они так и не стали моими подругами. Да мне и не нужно было этого, у меня был Вадим и Макс, моя семья и больше мне не требовалось.

Черт, так залипла в прошлом, что проехала свою остановку. А я уже опаздывала нещадно. Пришлось ускоряться и перепрыгивать аж по три ступеньки на эскалаторе, вместо двух, как бывает обычно. Как ни торопилась, всё равно заслужила полный негодования взгляд старшего менеджера. Но что-то говорить Нинель не торопилась, побаивалась меня, ну и правильно, а то палец на левой ноге, видимо, не до конца зажил.

Ну всё, в ближайшие 6 часов можно выключить мозг и просто раствориться в толпе. Работа официанткой вперемешку с уборщицей приносила сущие копейки, особенно по сравнению с моими уловами в бутиках. Но это были честные деньги, мои деньги. Только на них я могла покупать еду, платить за квартиру. Ворованные жгли руки, у них было другое предназначение.

К дому Горелова я подъехала только к полуночи, неимоверно тянуло спину, ноги ныли, очень соблазняла мысль перенести этот ненавистный мне визит на завтра. Но нет, нет, нафиг, не стоит так рисковать. Звоню в домофон, в трубке раздаётся глухой голос:

– Рыжая, ты?

– Я, конечно, кто же ещё? Выходи давай быстрей!

– Не звени, иду.

Пока эта мразь спускается, пытаюсь настроить себя. Спокойствие, только спокойствие. Если сорвусь, будут серьёзные неприятности, а этого мне вообще не надо сейчас. А так хочется броситься на Горелова и переломать его ублюдскую шейку, но нельзя, Алиса, нельзя. Во всяком случае, не сейчас.

Ещё стою с закрытыми глазами, когда слышу пиликанье открывающейся подъездной двери. Через секунду в нос ударяет приторный запах водки, чеснока и ещё чего-то не менее до ужаса противного.

– Привет, красотка! Не ждал тебя до конца недели.

Когда его руки обнимают мою талию, чуть не блюю от отвращения. Сука, какой же он противный! Хоть и на лицо смазливый, а в душе гнида настоящая. Выворачиваюсь из его объятий.