Ты просто закрываешься и говоришь себе, что её нет и она проходит.

Я всегда была умной девочкой и просто решила уберечь свой мозг от разрушений, потому что если не уберегу сама, то больше никто не поможет. Отчаянно хочу выдрать себя отсюда и вырву!

Когда открывается дверь я уже чётко знаю, что сделаю… Я сделаю это ради себя.

– Паш… – тихо зову в темноте.

Мужчина на пороге замирает, словно леденея. Пара секунд на то, чтобы осознать, что я действительно его зову по имени и порывистый рывок до выключателя. Щелчок, комнату заливает свет. Глаза, привыкшие к темноте, начинают слезиться. Прикрываю их, всё сейчас на руку.

Посетитель жадно шарит взглядом. А я… Я всё той же позе что и была днём, всё в той же одежде, всё там же. И всё так же ненавижу его за это. Сажает на цепь как собаку, унижает этим, словно бьёт наотмашь.

Голубые глаза блуждают по телу, натурально касаются его и только после быстрого осмотра, смотрит в глаза. Выглядит подозрительным, готовится к чему-то, но молчит. Ждёт что я выкину. За полтора месяца мы неплохо друг друга изучили. Он ещё помнит, как я в отчаяние кидалась к выходу, как билась и кричала. Надеюсь, это будет сниться ему в страшных снах, пусть преследует ночами, пусть изведёт!

– Отстегни пожалуйста, я больше не могу, – киваю в сторону уборной, максимально изображая страдания.

Ему нравится видеть муку в моих глазах. Уверена он кайф ловит, принося мне боль. Наказывает… Ликует… Словно имеет право на это. Но на самом деле – нет. Он мне никто и то, что я не оправдала его «великих» ожиданий, только его проблемы. Только вот мужчина напротив полностью съехал с катушек, чтобы вести себя хотя бы на пять грамм по-мужски…

Алкоголь, а может быть и ещё что «крепче» туманят мозг, но не до степени «я не понимаю, что от меня хотят».

Без слов отстёгивает наручники, и я срываюсь с места, чтобы пропасть за дверью. На самом деле мне не так сильно и нужно по назначению. Я беру передышку, перехватываю инициативу и не хочу быть жертвой. Хотя чётко понимаю, что так оно сейчас и есть.

Пальцы врезаются в маленькую раковину, сжимаю их. Хочу выплеснуть себя, хочу взорваться и не молчать. Но не могу, придётся терпеть.

Через пару минут выхожу, стирая с лица капли воды. Паша сидит на кровати широко расставив ноги и опираясь на них руками. Выжидает. Чётко понимаю, что у него странный зрачок для такого освещения. Ни то чтобы я не видела его разным за эти полтора месяца, просто сегодня он какой-то весь заторможенный, преисполненный силой, пьяный, чем-то закинутый, но тягуче-опасный. И решимость во взгляде. Упрямство.

Понимаю. Предел уже перешагнул. И это спокойствие… Показательное оно. Мишура.

Я всегда боялась наркоманов.

Увижу где-то шприцы использованные и сразу дрожью по коже. Меня очень хорошо обработали, чтобы я НЕ спокойно относилась к этому. А тут… Уже, наверное, нет. Где-то внутри так искрит, так тянет, так болит, что доводы разума затмевает и становится плевать.

Делаю плавный шаг, мне страшно, но я выбрала пусть. Выбрала! Наступила себе на горло и сделаю это. Сделаю сейчас, потому что больше нет ни времени, ни возможности… Всё может сорваться в любую секунду.

Не могу воспринимать его как мужчину, мужчины так не поступают. Да, он бесспорно хорош собой, максимально привлекателен. Тот самый мальчишка, что и тогда, когда выскочил ко мне на аллеи… но…

Взгляд мужчины падает на мои ноги, я в пижаме. Обычной хлопковой пижаме. Из всего, что он мне притащил, упрямо выбирала лишь её.

Отвожу взгляд, смотрю на стену напротив. Мне тошно.

Мои квадраты «жилплощади» обустроены на славу, тут реально можно жить, единственное к чему у меня не доступа это кухня. Не знаю, чего он боялся. Что я вскрою себе вены или что отравлю их всех, но как выглядит дом я не знаю. В моём распоряжении комната и маленькая уборная, в которой есть душ, туалет и машинка стиральная с функцией сушки.