Хлопок двери, лязг замка, минутная тишина, а потом голоса внизу. Разные голоса… женские, мужские… потом музыка.

Вновь оглядываю комнату взглядом. Так привыкла к однотипной картинке, что она вопреки всему стала какой-то родной что-ли. От безысходности радуешься мелочи. Привычной такой мелочи.

Первые дни на меня давил скошенный потолок у снования кровати, но сейчас уже привыкла. Привыкла и к однообразному пейзажу за окном, за окном с решёткой, к слову…

Уже приличная такая весна, рано светлеет. Когда меня демонстративно как собаку не пристёгивают к кровати, я подхожу к окну и смотрю вдаль на то, как поднимается солнце. Сморю и плачу. Глупая и наивная девочка, попавшая в замес двух семей. О-о-о мне популярно объяснили за что я тут. Просто я его триггер, и чтобы укусить больнее, всё вот это. Есть ещё маленькое, «но». Спасение или проклятие, не знаю, но без этого факта мною бы пользовались все, тоже в наказание.

Презирает меня и хочет.

Где-то в глубине души я злорадствую. Пусть так, пусть лучше так. Я ведь понимаю, что нравлюсь, что себе хотел, но не досталась. Периодами ненавидит меня, убить хочет, но тянется как кот и жмётся словно я единственная женщина на земле. Больной урод.

Взрыв хохота на первом этаже, не знаю кто там, но веселье быстро набрало обороты. Сволочь… пристегнул меня, бухает там внизу, а я тут… не могу даже до туалета дойти. Видимо решил, что если я ничего не ела, то и уборная мне не нужна.

Слёзы злости накатывают на глаза.

Я тут как собака на поводке, полностью беспомощна и растоптана. А самое противное это то, что я на волоске от того, чтобы не согласиться с тем, что он предлагает. Ведь вымещает злобу всё равно. Глупо сопротивляться, он в первую очередь физически сильнее.

Мне так больно внутри, так кровоточит, так стыдно и глухо…

И страшно до сих пор.

Помощь ждать уже бессмысленно, я это поняла, прождав почти месяц. Месяц в сознании, без накатывающей слабости и потери связи с реальностью. Ведь пришла я в себя после дозы наркотика, через четыре дня с капельницей в вене.

Испугаться сил не было.

А оказалось было чего пугаться. Не знаю, что именно мне дали, но через сутки после первой инъекции – остановилось сердце. Просто перестало биться.

Я тогда слушала мужчину, скрупулёзно поправляющего систему и вспышками воспоминания глушили страх, порождая отчаяние. Я ведь всё помнила. Помнила, как он меня… как…

В ту секунду пожалела, что не умерла, что каким-то чудным образом откачали и даже умудрились перевезти куда-то. Жалела, что не сдохла, полностью ощущая себя грязной тряпкой…

Это унизительно. Это навсегда вымазало меня в грязи.

Когда смотришь программы про жертв насилия, сопереживаешь им, но как-то не примеряешь на себя, потому что считаешь, что можно всё пережить, что жизнь на этом не закончится, что ничего страшного не случилось.

Ммм… так легко кажется со стороны.

Подняться, отряхнуться и пойти дальше.

На деле же, ты не можешь идти, ты ползёшь, замирая на каждом движении, навсегда придавленная эти камнем к полу. НАВСЕГДА! Это нельзя пережить, смириться и забыть. Невозможно. Это навсегда с тобой.

Чужие руки, губы, полная беззащитность и непонимание, безволие. Это ли не ад? Думаю, что он.

И я никогда не прощу. НИКОГДА!

Топот ног, девичий смех, басы и веселье, заканчивается ближе к трём часам ночи. Отчаянно хочется в такие моменты чтобы кто-то вошёл сюда, пусть случайно… вдруг какая-то «девочка на вечер» просто дверь перепутает и зайдёт. А потом возьмёт и поможет мне. Вдруг… чудо случится?

Если бы…

Я так и не сомкнула глаз.

Когда долго находишься в одном пространстве привыкаешь к некоторой расторможенности. Погружаешься словно в вакуум, в такое пространство с огромными стенами, через который пробивает свет, но ничего не слышно. За полтора месяца я научилась абстрагироваться от всего… и от боли тоже.