— Нет-нет, я просто хотела отдать пиджак.

— Как же оказать пострадавшему первую помощь?

Прикусываю собственный язык, вспомнив, что я вообще-то сама на этом настаивала. Отрегулировав сиденье, чтобы было удобнее, я открываю аптечку и беру из нее все необходимое. Смотрю на руку Камиля и замечаю, что все костяшки усеяны тонкими характерными шрамами. Некоторые из них едва заметны, каким-то нужно еще немного времени, чтобы окончательно посветлеть.

Прикладываю смоченную антисептиком ватку к свежим ссадинам, Камиль даже не дергается. Осторожно стираю кровь, а у самой руки дрожат из-за теплых вспышек внизу живота. Мне почему-то нравится его трогать.

— Тебе бы костюмчик еще, — приглушенно на выдохе произносит он.

— Зачем?

— На медсестру будешь похожа. Движения профессиональные.

— Я просто в детстве много падала. Не хотела, чтобы меня ругали, поэтому чаще всего справлялась сама.

— Значит, бедовая ты? Неприятности с детства преследуют?

— Привыкла уже.

— Адрес скажешь или побоишься? Куда тебя отвезти.

Раздумываю секунд десять, но все же называю нужную улицу, а потом и номер дома. Раз уж я сама по доброй воле забралась в его машину, почему бы не сэкономить время? Водителя нашего ждать придется, а няня попросила сегодня пораньше ее отпустить.

По дороге Камиль не произносит ни слова. Я периодически ловлю на себе его взгляд, когда светофоры горят для нас красным, и каждый раз мне хочется прикрыться. Спрятаться, уйти из поля его зрения.

На меня даже муж никогда так не смотрел. Я знаю, что Ратмир заинтересовался мной прежде всего из-за внешности, но никогда его взгляд не был настолько тяжелым и леденящим душу.

Камиль замечает, что я смотрю на его ладонь, расслабленно лежащую на руле сверху. На очередном светофоре, где мы застреваем, крупные мужские пальцы скользят по черной коже, и я неосознанно примеряю этот жест на себя.

Какими были бы его прикосновения? Нежными или грубыми? Если бы он прямо сейчас вот так поглаживал мою руку…

— О чем задумалась? — в интонации слышится насмешка.

Я себя выдала? Но как?..

— Строю планы на вечер с сыном. Наверное, устроим себе марафон из мультиков, — бросаю как бы между делом, а сама хочу проверить реакцию Камиля.

Некоторые мужчины предпочитают не связываться с чужими детьми. До смерти хочется узнать, к какой категории относится этот властный пугающий мужчина.

— Я бы еще машинки покатал. Обычно дети в таком возрасте не могут усидеть на месте, — абсолютно спокойно отвечает он.

— В таком возрасте? Откуда вы знаете, сколько лет моему сыну?

— Нетрудно догадаться. Вряд ли ты родила в школе, а вот почти сразу после нее — вполне возможно. Он не может быть слишком мелким, раз ты оставляешь его с няней, и ты выглядишь вполне на свой возраст, Алена.

Вроде все так логично звучит… Но в то же время меня что-то настораживает.

Камиль паркуется на специально отведенных местах во дворе, и я сразу замечаю Давида на детской площадке. Он вместе с какой-то девочкой довольно стучит цветной лопаткой по песку.

— Еще раз спасибо вам за помощь сегодня…за все. Пропуск завтра с утра будет готов, — я тянусь к дверной ручке, но тут же раздается щелчок блокировки.

— И даже на кофе не пригласишь, Алена Владимировна?

Волна мурашек пробегает по коже. Неприятных. Липких и холодных.

Мне не нравится, что он запер машину. И намек этот на продолжение знакомства в неформальной обстановке тоже не нравится.

— Извините, но нет. Откройте, пожалуйста.

Камиль подается вперед, я же вжимаюсь в дверь. Взгляд по сторонам бегает. Да что он задумал, в конце концов?

— Не трону сейчас, голубоглазка, — подушечкой большого пальца поглаживает место, где у меня на шее пульс стучит.