Он набросил на ее плечи солдатскую шинель и бесцеремонно застегнул сразу на несколько пуговиц, не позволяя даже продеть руки в рукава. Тепло и знакомый запах табака окутали ее, наполняя голову слишком острыми и болезненными воспоминаниями.

— Ты еще расскажешь мне, почему до сих пор не покинула этот город! Тебя не должно быть ЗДЕСЬ! — раздраженно выговаривал ей офицер, но Анна уже не слушала, она слишком устала и, сделав пару шагов по направлению к выходу, тут же начала оседать. Ее подхватили на руки и куда-то понесли, все так же бормоча проклятия и обвиняя девушку во всех смертных грехах, а та в ответ сонно бормотала:

— Ненавижу вас, Эрик! Как же я вас НЕНАВИЖУ!

3. Часть 1. Глава 2

Алиса

Надежда — это чаще всего отсроченное разочарование.

У. Балдри

Надежда была бы величайшей из сил человеческой души, если бы не существовало отчаяния.

В. Гюго

Она устала ждать. Думала проявить упорство и выдержку и утереть нос наглому австрийцу, во что бы то ни стало, но сдалась. Вести о том, что Эрик никуда не пропадал, что он отвечает на письма матери и даже некоторых друзей, а значит, сознательно игнорирует девушку, ранили ее гордость.

Он ничего не обещал ей, он убеждал забыть и не ждать, он называл их поцелуи ошибкой… А она не могла просто забыть! Разве можно отдавать приказы сердцу? Разве можно в одно мгновение страстно целовать, а уже в следующее уверять в том, что это ничего не значит, ни к чему не обязывает и вообще требовать стереть из памяти!?

Алиса с завидным упорством желала доказать ему, что пятнадцатилетние девочки способны на настоящее чувство, способны пронести его через время, взрастить и удержать! Она никого не замечала вокруг, она отвергала любые ухаживания и симпатии. Зачем?!

Больше пяти лет волнений, слез, напрасных надежд… Хватит! А ведь она когда-то пообещала себе стать сильнее! Твердила это зеркалу, сестре и даже наглому австрийцу, неужели все зря?

Россия. Родина. Дом. Так много болезненных воспоминаний, ужасов, пережитых за годы отнюдь не беззаботного детства, связано с этим словом. Да и шумиха после суда над отцом только-только улеглась, а она решилась бередить старые раны. Алиса уговорила сестру не спешить с поездкой и отправилась на родину в сопровождении тетушки Агафьи, женщины хоть и пожилой, но очень понимающей и доброй. Оставлять сестру и малыша Дамиана, ее маленького очаровательного племянника, было непросто, но Алиса не могла продолжать ждать Эрика и ловить на себе сочувствующие взгляды друзей и близких.

— Чем в ваше отсутствие занимается Алекс? — спросила она тетушку, полагая, что тот в одиночку ведет дела поместья и хозяйничает в доме своей тети.

— Разве он не писал тебе? Алекс служит, его отец похлопотал и добился хорошего назначения сыну. Он исполняет различные поручения, ведет какие-то расследования и постоянно разъезжает по соседним уездом. Его и без того немалое эго раздулось пуще прежнего! - с доброй усмешкой сообщила тетушка.

— Я не знала, — удивленно пролепетала Алиса.

Алекс действительно иногда писал ей, особенно первое время, но она редко отвечала ему, все чаще сухо и равнодушно. Она не хотела питать его напрасными надеждами, опасалась, что дальний родственник воспылает к ней безответными чувствами и тщательно старалась избежать этого: кому как ни ей знать о том, как это больно – любить и не быть любимым.

— Я уже написала ему о нашем с тобой возвращении! Думаю, он вскоре объявится и устроит тебе нескучную жизнь! Только держи с ним ухо в остро! — тётушка снова улыбнулась. Было в ее взгляде что-то хитрое и немного задорное, что-то совсем не свойственное пожилым дамам.