Ведь я – её извечный кавалер.
А коли меня вспомнить захотят,
Знайте, что я жил своим умом.
А порывы добрые не спят,
Когда с тобой Архангел за письменным столом.
Честь и совесть
Блеснула матово рапира,
И ранен один дуэлянт,
Но струйка крови никого не примирила,
И требует реванша секундант.
Но дали занавес под всхлипы милых дам,
Потом с героев посрывали аксельбанты,
Растолкали их по пыльным сундукам,
И зачехлили контрабасы музыканты.
У вельможных дам – любовь и сумасбродства,
Ох уж эта верность слову и отвага!
А непременным инструментом благородства
У них дуэльный пистолет, рапира или шпага.
И эти охранители голубых кровей
Платили крепостными по долгам,
Они крестились лицемерно на маковки церквей,
Всё позволялось русским господам.
Рано занавес, конечно, опускают,
Ведь пьеса-то еще идёт,
Кого-то снова в аксельбанты наряжают,
И уже скоро – новый поворот.
Не зря же музыканты струны расчехляют.
У неё
У неё мама из советских баронесс,
А папа вроде как художник-маринист,
Она в детстве танцевала полонез,
А я осваивал художественный свист.
У неё песочный образ от Кавалли,
И лицо в рекламе сладострастья.
А тут опять во сне обворовали,
В голове одни деепричастия.
У неё расписаны банкеты,
И чулки в медузах золотых,
А у меня вонючие котлеты
И бутылка водки на троих.
У неё большая перспективность
В закрытых вечеринках и эскорте,
А тут в кишках – похмельная противность
И изжога вишенкой на торте.
У неё на банковских счетах
Только иностранная валюта,
А у меня мозоли на руках
И всего-то курс пединститута.
У неё, как у радистки, позывные,
Она теперь Шалунья и Проказница.
Съели тебя годы нулевые,
Моя первая любовь и одноклассница.
Красота
Красота – как утренняя роза,
Забрызганная каплями росы,
Она словно выдох скрипки виртуоза,
И как полная ладонь живой воды.
Ей не нужны ни тормоза и ни разгон,
В ней нету ни начала, ни конца.
Она и космос, и волшебный перезвон
В малюсенькой коробочке звонца.
Она не повторяется и не отражается,
Её нельзя запаковать и унести.
Она и в памяти невнятно сохраняется,
Потому что в неё дважды не войти.
Красота и есть напоминание,
Что не бывает слёз без утешения,
И что никто себя не потеряет,
Ибо любящим даровано спасение.
Дождись, она уже к тебе идёт,
Но помни, что она приходит знаково.
И опять над нами солнышко взойдёт
И согреет всех влюбленных одинаково.
Её нельзя
Тут подруга вся в татуировках,
Но она не самка бедуина.
У неё одежда на верёвках,
А под подолом – лампа Алладина.
Она фокстрот танцует и стриптиз,
И всегда для подвига готова.
Она заходит в двери как сюрприз,
А выходит, как положено, фартово.
Тут всегда баланс и дисбаланс,
Тут же и разведка, и атака.
Бывало, от неё впадали в транс
И молились аж на знаки зодиака.
Дайте ей топор – она палач,
А если ей фату, она – невеста.
Её кумир – оборванный скрипач,
А она для всех – вершина Эвереста.
Такую не купить и не продать,
Тут не перемеришь и не взвесишь.
И не надо ни хвалить и ни ругать,
Её нельзя ни с чем уравновесить.
Ею можно вечно удивляться,
Она взялась на звёздах ворожить.
Ею можно только восхищаться,
И её нельзя не полюбить.
Базилика
У базилики Сакре-Кёр липы зацвели,
Здесь юная цветочница с Мадонной говорила.
Ей счастья полную ладошку поднесли,
Ровно столько, сколько попросила.
Радуга упала на рыжие ресницы,
С них музыку списал Мишель Легран.
На этой улице найдут перо Жар-птицы,
И на холоде распустится розовый тюльпан.
Романы начинались робким поцелуем,
Ведь то, что было, в жизни всё было не зря.
Мы обязательно с тобою потанцуем,
Лишь бы ты опять ко мне пришла.
Дотянись рукою до неба голубого,
И всё, что не случилось, повторите вновь.
Когда не надо ничего другого,
Это значит – «Вечная любовь».