Над тобою проклятие дедово

Как нависший домокловый меч?

Поезжай на такси в Домодедово

В ожиданье волнительных встреч.

Если нет ни второго, ни третьего

С кем ты мог бы бутылку распить,

Поезжай на такси в Шереметьево,

Вон из так надоевшей избы.

Раз любовь обернулася мукою,

Разве мукой должна быть любовь?

На такси отправляйся во Внуково,

Только раз на такси не слабо.

Ну а если слабо – на автобусе,

На маршрутке и даже пешком,

Там отыщется место на глобусе,

Где гулять можно и босиком.

Где все девушки милые, стройные,

А погода как в книжном раю,

Где с гражданскими кончили войнами,

И гражданские где не в строю.

А пророчества если не сбудутся,

И не только во снах, наяву,

Не мечись между прошлым и будущим,

Возвращайся обратно в Москву!

Навесьте мост на Берингов пролив,

А на худой конец тоннель постройте,

Хватайтесь за руки прибрежных ив,

И пусть встречают где-нибудь в Детройте.

Навесьте мост на Обь или Амур,

На Енисей, на Лену или Каму,

Глядишь, и жизнь начнётся по уму —

Без нашего сегодняшнего сраму.

А после и на остров Сахалин,

И на Хоккайдо, так и быть, навесьте,

И поезд будто журавлиный клин

Помчится на восток с благою вестью.

А там, глядишь, и через Гибралтар,

И через Нил, и через Амазонку

Поедут по планете млад и стар,

За счастьем ускользающим вдогонку…

Пусть побегут весенние ручьи,

И дети пусть на них мосты навесят,

И станут сразу берега ничьи,

И общими все города и веси!

И пусть какой-то местный хулиган

Своей калошей этот мост разрушит,

Мы – дети изо всех окрестных стран —

Уже свои сюда вложили души!

И восстановим, нам не привыкать,

Холодная вода пусть сводит пальцы,

Пусть говорят, что наша жизнь как гать

И мы в болоте этом постояльцы.

Нам, может, оттого нужны мосты,

Как никому на целом белом свете,

Что помыслы прозрачны и чисты,

Как те ручьи, в которых мокнут дети.

Я северный олень камчатской тундры,

И наст порвал мне камус на ногах.

Пухляк на кровь ложится вместо пудры,

И кровь блестит икрою в ястыках.

Домашним пусть собаки это слижут,

Мне только волки разве что друзья,

Идут по следу и они всё ближе,

А след – кровавый и спастись нельзя.

Согжоя жизнь короткая, как песня.

Зато в кораль меня не заманить,

Жить на свободе много интересней,

Пусть даже жизнь и тонкая, как нить.

Разбрасывая ястыки по снегу,

Ползу, будто горбуша в рунный ход,

Как будто бы в конце наступит нега,

Но знаю, будет всё наоборот.

Хотя для неги всё вокруг готово:

Апрель камчатский заявил права.

И станет тесно в речках нерестовых,

И пусть природа не для всех права.

Как для лосося, что уйдёт по гальке,

Исполнив свой последний в жизни долг,

И тундра снимет этот путь на кальку,

Чтоб приложить к следам усталых ног.

Метеорит взорвался над Камчаткой,

А может быть какой-то НЛО,

Я из окна с утра смотрю с украдкой,

Чтобы взрывной волною не смело.

Вчера здесь долбануло изверженье,

Покрыло пеплом Командоры все,

И я сижу в таком изнеможенье,

Как будто бы полгода на овсе.

А я два года на одном лососе,

На крабах, разных прочих гребешках,

Запутался в одно простом вопросе:

Сижу я здесь на совесть или страх?

Мой мозг усвоил все морепродукты,

Промылся минеральною водой,

Наверное, пора туда, где фрукты,

Туда, где я слонялся молодой.

Ну что за жизнь: извечные скитанья,

То чересчур спокойно, то трясёт,

Застой перемежается восстаньем,

И в результате надоело всё.

Приятель из Берлина зло смеётся:

После Камчатки делать будешь что?

А что там делал перед смертью Моцарт?

И сравнивал ли жизнь свою с мечтой?

Навряд ли, просто взял, наверно, скрипку,

И что-то необычное сыграл,

В предсмертной маске выдавил улыбку,

Как символ победившего добра.

Снег и тюльпаны: так разве бывает?