– Рина – замечательная девушка, – задумчиво произнесла она, натирая губкой пустую кастрюлю из-под супа. – Такую бы надо Владику, чтобы взялся за ум. Он у нас мальчик хороший, добрый, но немного чудной. Помню его лысеньким, голеньким. Не повезло ему с матерью. Бросила его, когда Владик был совсем маленьким, ушла к любовнику и даже не интересовалась делами сына! А Влад по ней так скучал! Постоянно плакал. Как вспомню его красные глаза, моё материнское сердце обливается кровью.

Надежда тяжело вздохнула и выронила губку. Та с хлюпом опустилась в переполненную водой кастрюлю. Я молча слушала ее, пытаясь переварить услышанное. Как-то не очень хорошо удавалось соотнести образ одинокого мальчика и своего самовлюбленного, похотливого одногруппника.

Надежда выключила воду. В раковине еще осталась горка недомытой посуды. Надежда принесла мобильный телефон и начала показывать мне детские фотографии Миши и Влада из старенького фотоальбома. На одном снимке им было по года три, и они голенькие купались в ванной в окружении резиновых уточек. Чувство неловкости достигло во мне красной отметки.

– А Мишаня мой как-то описался от страха!

– Мам! – на кухню вошел возмущенный Миша. – Такое разве рассказывают девушке сына?

– Но ты ведь сейчас не писаешься! Или писаешься? Проблемы с почками? – Ее взгляд стал обеспокоенным.

– Мам!

– Шучу. – Надежда усмехнулась.

Спустя час Лиза захотела спать, и мы с девочками и Тортиком потихоньку перебрались в нашу с Риной квартиру. Миша окликнул меня на лестнице. Я спустилась к нему.

– Котенок, извини меня, пожалуйста. Я не ожидал, что мои сегодня приедут. Они тебя не сильно измотали? – Он положил руки мне на талию.

– Все нормально. – Я уткнулась носом ему в грудь.

Мои глаза начали слипаться, хотя я никогда не ложилась спать в это время. От Миши пахло куриным супом и домом. Этот запах успокаивал и навевал воспоминания о далеких, почти забытых деньках из детства.

Миша поцеловал меня в лоб. Я привстала на носочки, чтобы быть ближе к его губам. Мы простояли так немного, а потом разбрелись по квартирам.

Рина на всякий случай поменяла постельное белье. Лиза почистила зубы и прыгнула в прохладную свежую кровать. Рина достала книгу сказок и начала читать Лизе «Кота в сапогах». Рина обзавелась парочкой детских книг, чтобы обсуждать их с детьми на психологических занятиях.

Я пошла переодеваться в пижаму и заваривать чай. Даша прошаркала в тапках ко мне на кухню.

– У тебя такой крутой маникюр! – воскликнула Даша, с восторгом рассматривая мои руки.

Я невольно посмотрела на ногти. Хорошо, что целую неделю я держалась и не грызла ногти, дав им время отрасти, а потом покрасила их черным лаком.

– Могу дать тебе этот лак, – предложила я, потому что надо было что-то ответить.

– Давай! – тут же ответила она, как будто ждала именно этот ответ.

Я принесла черный лак и закрыла на кухне дверь, чтобы запах не проник в спальню.

– Яна, ты очень крутая! – Даша открутила крышку лака и обтерла кисточку о стенки узкого горлышка.

Я вскинула брови, пребывая в полном недоумении.

– Ты так уверенно держишься с окружающими! Как будто тебе все равно, что они скажут! – пояснила она.

Я еще больше удивилась. Мне казалось, что во время разговора с Лебединскими у меня дрожал голос, бегал взгляд, а лицо было белым, как первый снег. По крайней мере, я чувствовала себя именно так.

– А я вот не могу не обращать внимания на чужое мнение. Мне все время кажется, что про меня плохо думают. – Даша опустила голову. Капелька лака свесилась с кисточки и упала на стол. – Ты – психолог, скажи, как от этого избавиться?