Я с тобой. Часть 2 Дарья Козырькова

Яна

– Котик, я хочу у тебя кое-что спросить. – Миша оторвался от телефона и посмотрел на меня.

Я поставила «Ванпис» на паузу, чтобы не пропустить интересный момент.

– Еще в начале сентября я пообещал одной знакомой станцевать с ней на балу. Сейчас она уточняет, в силе ли все. Уже нужно записываться на конкурс и начинать репетицию. Ты не против, если я поучаствую? – Его телефон пискнул и подсветился в темной комнате, оповещая о пришедшем сообщении. Я опустила глаза и, пока экран не успел погаснуть, успела разглядеть только имя «Марина».

Напряжение тут же скрутило мой живот. Я сцепила похолодевшие пальцы в замок и поджала губы. Необъяснимая тревога сковала мое тело и сдавила горло.

– Я могу отказаться! – поспешил заверить меня Миша.

– Нет, все нормально, – ответила я как можно более непринужденным голосом.

– Точно? – Миша приблизился к моему лицу.

– Да.

Я отвернулась и продолжила смотреть «Ванпис». Миша что-то быстро напечатал на телефоне, а потом отложил его в сторону и обнял меня за плечи, прижав к своей груди. Я попыталась расслабиться и сосредоточиться на сражении Луффи, но мысли постоянно возвращались к словам Миши.

Разве нормально, когда твой парень танцует с другой девушкой, берет ее за руку, ощупывает талию? Хотя что в этом плохого? Они ведь будут делать это ради конкурса. В нашем универе каждый год проходит новогодний бал. Я ни разу не ходила туда, но Рина рассказывала мне, что после конкурса все желающие могут выйти на танцевальную площадку, соблюдая установленный дресс-код – девушки в юбках в пол, а парни в брюках и рубашках. Мне казалось это нелепым. Зачем соблюдать такие порядки, если после бала студенты все равно пойдут в соседний бар напиваться?

Я немного успокоилась до тех пор, пока Миша не отвлекся на прожужжавший телефон. На экране снова всплыла Мариночка. Я украдкой взглянула на Мишу. Он улыбнулся уголками губ и одной рукой набрал сообщение. Тревога снова завязалась в моем животе тугим узлом. Я стиснула зубы и отодвинулась от Миши, обнимая подушку с котиком. Лицо Миши стало обеспокоенным.

– Шея затекла, – соврала я.

Миша накрыл мою руку своей и переплел наши пальцы. С одной стороны, мне не хотелось, чтобы он заметил мое раздражение, а с другой – меня тянуло освободиться от его прикосновений и демонстративно отсесть на ощутимое расстояние. Но тогда бы пришлось объяснять причину моего негодования, и Миша посчитал бы меня ревнивой истеричкой. Во мне и так куча недостатков. Зачем выставлять себя в более невыгодном свете? Как-нибудь перетерплю.

Тут вдруг Миша положил голову на мои колени. На его губах играла довольная улыбка. Рад, что договорился плясать со своей Мариночкой?! Меня охватило нестерпимое желание прижать подушку к его лицу.

В дальней части комнаты послышалось шуршание. Наверное, это Тортик выбрался из своей лежанки и направился на поиски приключений. Вскоре из темноты показалась маленькая кошачья фигурка. Тортик подошел к нам и начал обнюхивать Мишино лицо. Миша почесал ему подбородок. Тортик довольно замурчал и лизнул его в нос. Миша тихо рассмеялся, прикрыв глаза. Тортик заметил шнурки от его толстовки и начал играть с ними. Миша пару раз подергал за них, раззадоривая Тортика. Мой рыжий глупыш прыгал за шнурками, как попрыгунчик, нервно стучал пушистым хвостом, шипел и пару раз даже вцепился зубами Мише в руку. Миша не жаловался, так что я не вмешивалась в их разборки.

Через какое-то время Тортику надоело сражаться с ненавистным шнурком, и он спрыгнул с кровати, подбежал к миске с кормом и смачно захрустел. Раньше мы кормили Тортика на кухне, но потом я забеспокоилась, что на запах корма сбегутся тараканы, и переставила все миски в комнату. Здесь я находилась чаще, чем на кухне, и могла контролировать появление этих мерзких существ. За месяц проживания в съемной квартирке мы ни разу не встретили ни одного таракана, и это, вопреки логике, только убеждало меня в том, что они еще обязательно появятся. Как ни странно, в присутствии Миши мой панический страх притуплялся. Я как будто перебрасывала на него ответственность за мою безопасность и ненадолго выдыхала. Так странно было полагаться на другого человека. Всю жизнь я видела опору только в себе, и то эта опора прогнила изнутри и грозилась рассыпаться в щепки от любого неосторожного прикосновения кончиком пальца.

– Ой, – воскликнул Миша и подскочил, приняв сидячее положение. – Я ведь не успел помыться после работы. От меня, наверное, воняет заправкой, – он виновато улыбнулся и растерянно провел рукой по ежику волос.

Я отложила подушку в сторону и спрятала руки в углублении, образовавшемся между моими скрещенными ногами.

– Да нет, мне нравится, как ты пахнешь, – с каждым слетевшим с языка словом мой голос становился тише. Это было одно из редких откровений, которые Миша услышал от меня за пару недель наших отношений. Я просто согласилась с ним встречаться, но ни разу не говорила о том, как отношусь к нему.

– Правда? – Миша приблизился к моему лицу. Его дыхание обожгло мои нос и губы. – Тебя не смущает, что я потный и грязный?

Я почувствовала себя зверьком, загнанным в ловушку. Увлекательные приключения Луффи и его команды отошли на второй план. Голоса любимых героев превратились в один бессвязный шум. Я наблюдала за разноцветными пятнами, скачущими по щеке и лбу Миши из-за сменяющихся на ноутбуке картинок.

– Это сексуально, – вылетела из меня еще одна глупость.

Миша по-доброму усмехнулся.

– Такого мне еще не говорили. Спасибо. – Он чмокнул меня в губы.

Кроме наличия у себя парня, я не могла привыкнуть к спонтанным поцелуям. Когда Миша касался моих губ, это всегда волновало меня, обескураживало и лишало возможности говорить от переизбытка эмоций.

Я посмотрела на его губы. И почему раньше они казались мне толстыми и уродливыми? Несмотря на маленькие сухие корочки, губы Миши были невероятно мягкими и настойчивыми. Если он по-настоящему целовал меня, то делал это с чувством и напором, от которого дрожали коленки. Миша, как и обещал, не трогал другие части моего тела. Я побаивалась, что его терпение лопнет, но на несколько минут позволяла себе забыться в его сильных объятьях.

– Я очень скучал, – прошептал Миша чуть хрипловатым голосом.

Я вздрогнула, как от теплого ветерка, щекочущего разгоряченную кожу, и нервно облизала губы. Миша уткнулся носом в мой нос. Наши губы едва ощутимо соприкасались, когда мы синхронно делали вдох.

Я не стала рассказывать, как весь день изводилась из-за нашей размолвки и даже разоткровенничалась перед Кирой и позволила ей учить меня кокетливо извиняться перед парнем. Интересно, а Влад уже растрепал, что я извинилась перед ним за то, что грубо критиковала его ужасную готовку?

– Очень устал на работе, но пока думал о тебе, у меня появлялись силы, – проговорил он мне в губы.

Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза. С каждой секундой улыбка Миши становилась все шире и шире, а море во взгляде превращалось в бушующую стихию с картин Айвазовского. Мое дыхание сбилось, а жар прилил к губам и щекам. Я не понимала, почему слащавая фразочка Миши так вскружила мне голову. Ведь раньше меня дико раздражали подобные разговоры между парочками. Неужели я мечтала о таком же и поэтому маскировала свою зависть за злостью?

Я нервно сглотнула, дрожащей рукой медленно приблизилась к голове Миши, погладила ее и тут же отдернула руку, как ребенок, застуканный за кражей конфет. Миша прижался губами к моим губам и сидел в таком положении, не двигаясь. Я застыла в ожидании пламенного продолжения. Миша прикрыл глаза и соприкоснулся со мной лбом.

– А дальше что? – буркнула я ему в губы через бесконечное количество секунд его бездействия.

Миша рассмеялся и открыл глаза. В них плясали хитрые искорки. Или это так отражался свет от экрана ноутбука?

– Ничего, – весело сказал он.

– То есть? – недовольно пробурчала я.

Мы, вроде как, разрешили наши разногласия, и чувственный поцелуй был самым ярким символом примирения. Или обида на меня сидела в отдаленных уголках Мишиного подсознания, и он не собирался открыто показывать ее?

– Яна, если тебе чего-то хочется, скажи мне об этом прямо. – Он погладил меня большим пальцем по щеке.

Как же мне… нравились его большие горячие руки с жесткими мозолями. Они показывали, какой он надежный, сильный и уютный. Я представляла, как провожу кончиками пальцев по выступающим на них венам, ощупываю мускулистые плечи и целую его крепкую грудь. Мне всегда было стыдно за такие фантазии. Как я могла при моем страхе физической близости думать о таких интимных вещах?

– А тебе разве не хочется? – я не смогла скрыть в голосе недовольство.

– Чего? – По улыбке и взгляду Миши было прекрасно видно, что он понимал, о чем шла речь.

– Сам знаешь, – перевела стрелки я.

– Все необходимое у меня уже есть. – Он потерся колючим подбородком о мой. Я поморщилась от распространившегося по коже щекочущего ощущения и уперлась ладонями Мише в живот. Он был каменным. Миша рассказывал, что они с Владом ходят в тренажерный зал в университете. У нас на четвертом курсе нет физкультуры, но парни хорошо поладили с тренером, и он впускает их заниматься с младшими курсами.

Я нахмурилась и попыталась демонстративно отодвинуть Мишу от себя. Он не сдвинулся ни на сантиметр и, как зачарованный, смотрел на меня. Я видела в его глазах цунами чувств, и не понимала, зачем он растягивает время. Чего добивается? Подшучивает надо мной? Ждет, что я сама поцелую его? Я никогда не целовала Мишу первая. Если бы это произошло, он бы понял глубину моей привязанности к нему. А так я могла делать вид, будто позволяю прикасаться к себе, но не очень-то сильно в нем нуждаюсь.