В бессилии заскрежетав зубами, ярл бросился в лесную чащу вслед за своими спутниками.

Совсем недавно это было, а казалось, что целая жизнь прошла.

Фроуд пошевелился в кресле, принимая более удобную позу.

Начинался новый день, похожий на все предыдущие.

Антон стоял на берегу реки и с грустью провожал взглядом отплывающие от пирса драккары и лодьи, на которых крепость покидали его братья.

Уж так случилось, что ещё совсем недавно они казались ему почти чужими людьми, но как-то незаметно стали близки и дороги. Да и братья относились к нему с уважением и любовью, потому и хотелось помочь им подняться высоко над всей многочисленной роднёй. Княжич понимал, что, кроме него, никто не захочет и не сможет ничего для них сделать. Задумано было много. Беспокоило лишь одно: успеет ли он.

Антону навсегда запомнились слова Бейнира, сказанные при расставании, когда вместе с братьями и князем Гостомыслом он уплывал из Холма в Новогород. Голос викинга часто звучал где-то в его голове:

– Жизнь таких людей, как ярла Эйнара, Клеппа или твоя, трудна, опасна и, словно полёт стрелы или высверк меча, ярка и стремительна, но не принадлежит ни тебе, ни твоим близким. Хочешь ли ты этого?

Тогда Антон не мог ответить и обещал подумать над словами старого воина.

Теперь же понимал, что не сможет беззаботно и в праздности жить долгие лета, подобно окружающим князя Гостомысла родичам. Не в его натуре было такое прозябание! Как и брат Альрик, он никогда уже не вернётся в свой фьорд и не захочет стать ярлом. В этом их главная схожесть. Обоих влекли звон мечей и свист стрел, жажда власти и славы. А что ещё нужно настоящему воину-викингу?

Княжич прикрыл ладонью глаза от солнца, стараясь рассмотреть младшего брата на корме замыкающего драккара.

Антон не сомневался, что всё у Альрика сложится хорошо. Опытный в битвах и мудрый в совете Бейнир поможет ему совладать с Изборском и племенными вождями кривичей. Хоть и сильна та крепость, но всё же не сможет она устоять против двух драккаров и полутора сотен бойцов.

Княжич знал, что кривичи облюбовали и построили крепость на холме не случайно. С двух сторон её защищали овраги с крутыми склонами, а третья обрывом уходила в озеро. По пологой последней стороне был прорыт глубокий ров и насыпан высокий земляной вал, на котором неприступной стеной возвышался частокол. Мощные дубовые ворота, окантованные широкими металлическими полосами, внушали чувство спокойствия и защищённости жителям города.

О том поведал ему живший в посёлке близ Ладоги старик, не единожды побывавший в окрестностях Изборска и внутри крепости. Много любопытного узнал Антон от него про племена, населяющие здешние земли, и города, куда братьев своих отправил.

Отчётливо помнил викинг хриплый надтреснутый голос и неторопливый связный рассказ:

– Как и Белоозеро, Изборск был построен давно. Ещё при князе Словене. Нарёк он город именем своим – Словенск и сделал главным в стране. А после смерти Словена княжить стал сын его Вандал. Разумным правителем слыл и хорошим воином, за народ грудью стоял. Троих сыновей имел: Избора, Владимира и Столпосвята. Всем чем могли служили они отцу своему. Любил их Вандал дюже. Особо старшего. Даже имя Словенск переиначил, Изборском назвал. Вот только в страшных битвах с ворогом уцелеть смог один лишь Владимир. Он и принял всю власть над землёй. Поначалу хорошо дела складывались. Войны как-то незаметно прекратились, люд в городах и селениях вздохнул свободно, богатеть стал. Но недолго мир сохранялся. Беда нежданная нагрянула, откуда не ждали. Не с моря Варяжского, а с другой стороны. Тысячи и тысячи воинов привёл невесть откуда взявшийся завоеватель, прозванный в народе Годиславом. А как его звали по-настоящему, никто толком и не знал. Старики умные и древние считали, что путь он держал из Хазарии. Похоже, там начались междоусобные войны, и часть этого народа-воина ушла с насиженных земель, захватывая по пути многие племена и вынуждая их переселяться вслед за собой. Тот Годислав, видать, дойти хотел по рекам Итиль и Вине аж до Гандвика, озёр Великих и моря Варяжского. По ним границы страны, им захваченной, вознамерился установить. Его лодьи заполонили все реки и озёра, а конные и пешие рати пошли по их берегам. Местные вожди племён кривичей, словен, веси, чуди и меря в союз вступили, надеялись сообща ворогу противостоять, но негде им было взять столько воинов для отпора. Всё же решили они принять сражение. Сеча произошла страшная. Погиб в ней князь Владимир. А без него вожди племенные на милость победителю сдались. Оказалось, не города Годиславу понадобились, а люди, в них живущие. Вознамерился он крепости каменные строить в тех местах, где пути морские и речные сходились, чтобы держать власть и торговлю в руках своих. Начал с островов Поднебесных и реки Вины. Племена и роды разные со всех концов света туда силой согнал. Много лет ушло у Годислава на строительство. Когда закончил, сыновья у него уже взрослыми стали. Народ же по рекам и озёрам расселился. Из прежних жителей Белоозера и Изборска немногие обратно сумели вернуться. Вслед за людьми по землям тем до моря Варяжского прошёлся с дружинами Волемир – сын Годислава. Повсюду свои гарнизоны насадил, дань установил. Вот так за долгие годы перемешались тут народы, детишек народили, на одном языке говорить начали. А у князя Волемира и преемника его князя Буривоя руки до городов здешних уже не доходили. Хватало других забот. Даже когда вороги почти весь край под себя подмяли, а дань перестала от земель в казну княжью поступать, не приплыли новогородские лодьи с ратниками на помощь, не откликнулись на беду чужую. И только Белоозеро и Изборск не покорились да́нам, не отворили им свои ворота, но из-под руки Новогорода ушли.