Змеев встал и прошёлся по кабинету, разглядывая интерьер – вдумчиво и придирчиво.

– Но знаете что? – обернулся он ко мне. – Теперь давайте я вам скажу то, что думаю. Раз уж вы хотите диалога, Валерия Андреевна.

И снова всё та же ядовитая ирония в голосе. Видимо, его забавляет называть меня по имени-отчеству.

Я молчала, ожидая, что он скажет, хотя и без того наперёд знала его оценочный вердикт: я не то, что он хотел бы видеть. Не та, кому бы он доверил фонтан своей откровенности. Не случайный пассажир, которому можно рассказать всё. Не расположила к себе, не вызвала доверия. Но меня это как раз абсолютно не смущало: я знала, как зародить в клиенте подобное, за какие струны подёргать.

– Я знаю, что такое психолог, – заявил он. На его высокий лоб на миг набежала тень. – У нас с женой… было не всё гладко, и поэтому мы посещали семейного психолога. Я привык получать лучшее. Во всём. Это касается всех сфер жизни. От ресторанов до обслуживающего персонала.

Интересно, психолог, которого он назвал не «кто», а «что», тоже в разряд прислуги входит? Змеев слегка злил, тошнил, но я осознавала: от такого сноба другого и ожидать не стоило.

– Вы не лучшее, Валерия Андреевна, – ударил он в лоб, – вы случайное недоразумение, возникшее на моём пути вследствие моих необдуманных порывов.

– Продолжайте, – благосклонно кивнула я, заполняя паузу.

Он не рванул на выход, не стал натягивать своё баснословно стоящее пальто, а поэтому я понимала: хоть он сейчас и пытается сделать больно – может, неосознанно, но, в силу своего резкого характера, по-другому у него не получается – уходить не спешит. А это значит, я чем-то его зацепила или заинтриговала.

– Хотите, я побуду немного на вашем месте? – прикрыл он глаза и наблюдал за мной сквозь полуопущенные веки. – Попробую, так сказать, разложить всё по полочкам, поработать немного провидцем?

– Поработайте, будьте добры, – улыбалась ему улыбкой Моны Лизы. Это даже забавно.

– Вы молодая и амбициозная. Со связями, раз у вас свой кабинет в столь юном возрасте, – кивнул он на одну из стен, видимо, намекая, что оценил интерьер и поставил ему не самую низкую оценку. – Допускаю, что у вас есть талант, если связи или протекция отсутствуют, но это десять процентов из ста возможных, не больше, учитывая, как здесь всё делается.

Это он на историческую родину намекает. Зажрался, однако, батенька, отвык. Не «у нас», а «здесь», разграничения поставил. Но тем интереснее послушать его «пророчества» до конца.

– Судя по всему, как и почти всей молодёжи, напористости вам не занимать. Вероятно, вы мните себя гуру и излучаете уверенность. Но она не оттого, что у вас полно сил и скрытых резервов, а от борзости. У вас хорошее место под солнцем – плюс: доходный район, презентабельное здание, здесь поработал неплохой дизайнер. Уж точно вы сами обои на стремянке не клеили.

Он меня немного веселил своим жёстким анализом. Но больше раздражал. Я снова почувствовала, как в груди зачесалось нечто, рвущееся на волю. Но я продолжала улыбаться и смотреть на Змеева благосклонно. Пусть выльет наружу весь свой «анализ».

– На этом плюсы заканчиваются, – фонтанировал он. – У вас явный недостаток клиентов – очереди под вашими дверьми я не заметил. Вы тут заседаете одна – и швец, и жнец, и на дуде игрец. В то время как у хорошего специалиста есть секретарь, который занимается текучкой: записывает на приём, составляет график работы, ведёт телефонные переговоры, разгребает электронную почту.

Он наконец-то закрыл рот и поглядывал на меня с видом победителя. «Ну, как?» – спрашивал его взгляд. Я подождала минуту. Вдруг он ещё что-то пропустил? А затем ответила.