Из-за школы и дома было сложно. Когда я пытался объяснить родителям причины недовольства мной учителей, то родители становились их сообщниками. Они ещё больше ругали меня, утверждая, что проблема во мне, что это я плохой и ленивый. В те моменты, когда я так нуждался в их защите и поддержке, они были против меня… Желание искать у родителей подобную поддержку достаточно быстро пропадает.

Ещё сложнее выстраивать отношения со сверстниками, которые окружают тебя каждый день. Учитывая, что желания выстраивать эти самые отношения я в себе не наблюдал. А остаться одному незамеченным среди десятков и сотен людей было очень сложно. Периодически находились какие-нибудь крутые парни, которые хотели тебя унизить или свести с кем-нибудь в боевой схватке. Я не относился к разряду крутых парней и поэтому не раз сталкивался с ними, пережив весь спектр чувств волнения и страха. Особенно мерзко я чувствовал себя, если эти стычки происходили на глазах у той самой девочки, которая мне так нравилась. Девчонки – вообще отдельная тема. В большинстве случаев я их даже не замечаю и не обращаю на них никакого внимания. Но иногда весь мир останавливается, и я ни о чём не могу думать, кроме неё. Её улыбка и волосы, задорный смех и нежный голос, завораживающие глаза и ямки на щечках, будто захватывают всю мою внутренность. Сердце бьётся быстрее, когда я вижу её, мое поведение становится странным, тело хуже поддается управлению, а глаза так хотят, но не могут смотреть прямо на неё. И в то же самое время это очень приятные моменты жизни.

Клубок воспоминаний сдавил мне горло. Как будто все учителя одновременно тыкали на меня пальцем и кричали: «Ты неудачник!»; все хулиганы хватали меня за грудки и унижали, как могли; родители орали вместе с учителями, и со стороны на всё это смотрела моя любимая девочка. Мне было тяжело дышать, я пытался звать на помощь, кричал, но звук растворялся в густой темноте, я подумал, что это конец.

Глава 6. Зеркало

Тело, измученное переживаниями, не очень-то хотело меня слушаться, но всё же я заставил его двигаться и поплёлся дальше. Я никак не мог понять, где я и что со мной происходит. Возможно, это кошмарный сон. Знаете, один из тех, которые снятся после просмотра фильмов ужасов. Возможно, я просто без сознания, а все эти кошмарные мысли роятся в моей обезумившей голове из-за воспоминаний и страхов. Может, я в коме? Я слышал о таком состоянии. Это когда тело безжизненно, а человек всё ещё жив. Человек жив, а тело не двигается. Тогда кто же человек? Если во снах я могу жить так же, как и наяву, пока тело спит, то кто же я? Да уж, никогда об этом не думал. Только чувствовал пустоту внутри себя и не понимал, что это за пустота и чем её заполнить.

Тем временем мне полегчало, и я всё ещё продолжал ползти. Вдруг некое сияние сверкнуло неподалеку. Я не мог понять, привиделось мне это или, правда, что-то изменилось? Но решимости у меня определенно прибавилось. Возможно, в соревновании на скорость с муравьями я уже мог бы одержать победу, так ловко я приучился продвигаться в этих норах. Но вокруг по-прежнему было темно и тихо.

Переставив руку вдоль мрачной стены, я одернулся. Затем осторожно прикоснулся ещё раз к тому же месту вновь вспотевшей ладонью. Стена стала другой. Она стала удивительно гладкой и скользкой, а до этого ощущалась шершавой и бугристой. Я обрадовался. Это уже похоже на дело рук человека и, возможно, я двигаюсь в правильном направлении, а значит есть надежда найти выход.

Как гром среди ясного неба или выстрел над водой во время штиля, меня поразил ужас. Я увидел чей-то молчаливый образ, смотревший на меня, до неузнаваемости знакомыми глазами. Оцепенение схватило моё тело, и я думал, что теряю сознание, да я и хотел бы его потерять, настолько жутко мне стало. Но нет, всё, что я смог сделать – зажмуриться. И я сжал веки так сильно, как только мог. Ничего не происходило. Ни шороха, ни света, ни голоса, ничего не было.