Джим хмыкнул.

– Думаю, до такого не дойдет, – он зевнул. – Ну давай, Кейси Райбек, покажи им там всем.

– Я не… – начал было Бьярне, но Джим уже положил трубку.

***

К счастью, из Лос-Анджелеса были прямые рейсы до Амстердама. По условиям контракта работодатель оплачивал билеты, но только в эконом-класс. Бьярне сначала хотел заплатить из собственного кармана за “бизнес”, но потом решил, что оно того не стоит. Оформил эконом, переслал на указанный в контракте адрес скан маршрутной квитанции. А потом просто доплатил за место повышенной комфортности у аварийного выхода.

Какая разница, где бояться лететь – в экономе или в бизнесе.

Увы и ах, но с аэрофобией Бьярне не смог справиться даже после курса лечения у самого известного психолога Америки. Мисс Бабински даже вернула ему деньги, признав, что случай не поддается коррекции.

Бьярне мог заставить себя сесть в самолет. И не устраивал истерик в полете. Иногда ему даже удавалось поймать кайф от процесса. Но стоило лайнеру лечь на крыло, корректируя курс, или провалиться в крохотную воздушную яму, как страх, до этого стоящий за спиной, хватал Бьярне свои душные объятия. В животе становилось холодно, грудь сдавливало.

Он научился с этим жить. Брал с собой упаковку мятных леденцов и успокоительные пастилки на травах с ментолом. Обязательным атрибутом авиапутешествий были наушники и аудиоплеер, а чтобы тело не бунтовало – на борту Бьярне только пил воду. Никаких «курица или рыба», томатного сока или спиртного.

Рейс был ночной, что давало надежду проспать хотя бы часть полета, места рядом с Бьярне никто не занял – так что путешествие должно было быть хотя бы комфортнее его предыдущего трансатлантического перелета. Тогда семь из девяти часов полета плакали дети и скандалили взрослые.

Зато в этот раз Бьярне даже больше чем повезло – он уснул, когда лайнер еще полз по взлетке, а пробудился только благодаря заботам экипажа.

– Сэр, мы готовимся к посадке, – с дежурной благожелательностью сказал стюард. У парня под глазами залегли тени, тщательно уложенная прическа еще выглядела опрятно, но потеряла свежесть. Скорее всего, у него выдалась тяжелая ночь.

Бьярне кивнул. С силой растер ладонями лицо, отгоняя сонливость, потянулся. Выглянул в иллюминатор – снаружи царила плотная облачность. Он уже думал, что они так и сядут «в молоко», но на полпути к земле облака расступились, и Бьярне увидел «открыточные» Нидерланды с разноцветными полосками цветочных полей и многочисленными гаванями.

Покончив с формальностями, Бек отправился на поиски встречающего. Труда это не составило: плакат с названием компании был большим. Держала его дама средних лет.

– Бьярне Бек? – равнодушно переспросила она. Дождавшись, пока Бьярне повторно представится, отметила его в списке. – Подождите.

И потеряла к нему интерес.

Бьярне, конечно, не ожидал гимна, толп фанаток и кучи папарацци, но хотя бы простого: “С прибытием”, – он достоин? И чашки кофе – когда его ноги наконец оказались на твердой земле, тело вспомнило, что за последние сутки ему приходилось добывать энергию исключительно из своих запасов.

– Парень! – раздалось сзади. – Эй, парень! Да, ты, с Дональдом Даком на чемодане!

Бьярне обернулся. Два молодых мужчины, обвешанных рюкзаками и пакетами, приветственно махали руками.

– На “Кассиопею” едешь? – спросил тот, что был чуть постарше.

– На нее, – кивнул Бьярне и двинулся в их сторону.

Парни явно были выходцами из восточной Европы – круглолицые, светлокожие, темно-русые с серыми глазами.

– Леош Свобода, – представился младший, протягивая Бьярне руку.

– Войтех Валенски, – сказал второй, едва Бьярне и Леош пожали друг другу руки. Протянул свою. – У нас уже пятый контракт на “Кассиопее”.