– Круто, – поддержал Бьярне. – А скидываться по сколько?

– Ты ж вроде на один контракт к нам всего, – изумился Кейси. Пожал плечами. – Впрочем, дело твое. В кают-компании банка из-под сушек стоит. Вот туда каждый бросает, сколько считает нужным.

– Окей, – Бьярне посмотрел на часы: без пяти шесть. "Кассиопея" уже виднелась из-за поворота.

Новак, конечно, скривится, когда он явится на камбуз с опозданием. Но недовольное лицо кока не было способно испортить ему такой отличный день.

8. Глава 8

Новак ничего не сказал. Более того – его самого на камбузе не оказалось.

Радуясь как школьник, не попавшийся со шпаргалкой, Бьярне включил плиту, чтобы конфорки успели нагреться к приходу кока, и принялся разбираться в холодильнике и на складе. За время его отсутствия привезли провизию, и на этот раз все продукты были отменного качества.

Наука была нехитрой: в морозилке мясо разложить по видам, говядина к говядине и так далее. Все убрать на полки, чтобы на палубе ничего не стояло. Лишний картон и прочую упаковку тоже прочь, как раз завтра приедут забирать отходы.

То же самое и с остальным. Что привезли сегодня – поставить подальше, остатки предыдущих закупок выдвинуть вперед. Уже на автомате Бьярне проверил сроки годности, отрешенно подумав, что, похоже, эта привычка останется с ним и по возвращении в Голливуд. Не самый плохой навык, если подумать.

Он заканчивал с пустыми упаковками, когда пришел Новак. Чем-то раздосадованный, кажется, даже малость испуганный.

– Сюда никто не приходил? – спросил, оглядев камбуз. Пошел к раковине, открыл воду, сунул под нее руки.

Бьярне заметил, что пальцы у кока дрожат.

– Нет, никого не было, – заверил он Новака. – Что подготовить?

– А? – переспросил Новак, явно витавший в своих мыслях. Наверное, ходил в веселый дом, не рассчитал время и опасался, что получит нагоняй от капитана или боцмана. – Промой рис и нарежь зеленый салат. Огурцы, помидоры, романо.

Видимо, действительно занимался сексом, подумал Бьярне. И, похоже, неплохо так оттянулся, что даже допустил помощника к ножу.

Комментировать распоряжения он, конечно же, не стал. Подготовил рис, потом пошел за овощами. Памятка о маркировке инвентаря была закреплена у стеллажа с ножами и досками, так что Бьярне не нужно было гадать, какие именно взять. Для сырых овощей был предназначен зеленый цвет. Еще были желтые – для молочных продуктов, белые – для хлеба. Красный маркер был отдан сырым мясу и птице, синий – готовым продуктам. С сырыми рыбой и морепродуктами полагалось работать инвентарем, помеченным черным, а уже приготовленные нарезать на фиолетовых.

Дома так никто не заморачивается. У матери Бьярне, например, была одна доска на все про все. Но она регулярно ошпаривала ее кипятком, а иногда замачивала в крепком уксусе. Тут же действовали правила, разработанные для предприятий общественного питания, потому что эпидемия диареи на борту корабля, болтающегося далеко в море, грозила бедой.

Салат, может, вышел не таким красивым, как если бы его резал Новак, и провозился с ним Бьярне долго, но ушел на “ура”. Наверное, потому, что заправку делал Новак сам, а может, матросы просто нагуляли аппетит.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Новак, когда они с Бьярне убирались после ужина.

– Да не за что, – пожал плечами Бьярне. – Одно ж дело делаем.

– Домоешь палубу – иди отдыхать, – сказал Новак. – Заготовку я сам сделаю.

Бьярне свято чтил первую заповедь любого работника, гласящую, что если начальник тебя отпускает, то надо валить без лишних вопросов, так что подхватил ведро, швабру, и отправился мыть палубу в столовой.