– такие специальные домики для святых паломников, сидел на Галиле за столиками в кафе при распитии вин и поедании рыбных блюд, носил в кармашках песеты и удостоверение паломника. Жилет стоял в церкви на католической службе …и получал индульгенцию в соборе Святого Иакова – отпущение всех грехов… потом летел в самолете из Сантьяго с Гибралтарского залива до Москвы.

Вот сидим. Наташа, однокашница по универу, тоже искусствоведка, говорит мне промеж беседы: …Что-то у вас совсем абажура нет, одна лампочка висит, подслеповатая.

Я ей показываю: абажур вон где лежит, на телевизоре, снят он.

– Вы яблоки в нем хоть храните, – томно шутит Наташа. С такими круглыми абажурами, пластик под стекло, вся страна жила раньше, ну не страна, так весь наш уральский город точно: ЗИК – завод имени Калинина выпускал такие абажуры. Я его купила в конце 1980-х, когда переехала в новую квартиру, хрущевку.

Моему супругу – Олегу Кречету, повезло, он в кабак на Уралмаше «Солдат удачи» завербовался работать певцом по субботам. С утра, выпив пива и еще чего-то целебного, вроде настойки боярышника на две трети с водой, он обзвонил по телефону и созвал всех своих уралмашевских друзей в кафе на себя гениального посмотреть. К шести вечера он отправился туда довольно заторможенный и благодушный, с слегка нарушенной координацией. В кафе, как оказалось, еще водки принял в перерывах между песнями, да вообще-то он к микрофону не выходил, сидел с гитарой за столиком в компании. Началась драка, птицам, воробьям и кречетам в драках всегда попадает… он оттуда ретировался без физических потерь и пропил всю ночь с друзьями в заимке. Лежа в гостях на матрасе, в течение следующего, похмельного дня, он задумал свой альбом, второй (первый мы с ним вместе записывали), – с тремя гитарами и подпевкой женской. Наутро звонил мне, по его меркам очень рано – в 10.00, пропев «С днем рожденья, любимая!», быстро положил трубку, чтоб не допросили или не отругали, не нарушили жизненный его процесс, и стал он, как умеет только он, готовиться к встрече, взбадривая себя алкоголем. Когда в три часа дня, дух его был бодр и готов к поездке домой, язык уже совсем не слушался, и тело не слушалось тоже, но он бодрился в трубку и в мои уши уверял, что трезв.

Куда я его послала, понятно, в баню. Потом с час звонили разведчики, выспрашивали на разные голоса, чей это телефон, или спрашивали «где Олег, когда будет – давно не видали», и можно ли меня поздравить с днем рожденья…

А он руководил этим бандитским хором, компанией собутыльников. Хитер, птах, расстегай, кречет. Приехав в 20 часов вечера, уже всамделишно трезвый, замерзший, красиво тонконосый, с холодными щеками и руками, схватил гитару и долбанул песню Чижа «Хочу чаю» – гости обрадовались до слез и до общих лобызаний. И откуда что берется, – говаривала Наташа, – невысок, невелик, а как запоет …энергия, страсть, голосище, откуда-то льются.

Проводил муж гостей, спешащих к детям, на бабушек оставленных, любимой Наткиной песней «Клен»: «Там где клён шумит над речной волной, говорила мы о любви с тобой. Отшумел тот клен, в поле бродит мгла, а любовь как сон стороной прошла-а-а!». И вымыл всю посуду. Хорошо, что я затеяла этот день рожденья, не побоявшись в стенной семейной газете вскрыть свой возраст. Середина жизни!

1999/2000 гг.

СЧААСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

посвящается поэту Борису Рыжему

Я купила в автобусе счастливый билет. Сумма трех цифр слева совпадает с суммой трех цифр справа, 12 и 12, счастье будет мне! Будет счастье мне, женщине! Я принесла билет домой и сказала мужу, Кречету, который грустил на кухне: «Съешь его – счастливый билет».