– Ну как сказать?..

– Да как есть, так и скажи. Или ты поиграть любишь? – он стащил очередной кубик сыра, и Вера опять притянула тарелку к себе. Съела аж два куска. Чтобы поделом было.

– Вы знаете, Андрей. Мне, вообще-то, не до игр.

– Ого, вон как. Ну ладно, – он встал и пошёл к шведскому столу. Сделав пару, шагов обернулся. Сказал: – В любом случае, ещё раз спасибо, – и с концами ушёл.

Вера осела и оттолкнула тарелку с этим чёртовым сыром.

И что это было? «Мне, вообще-то, не до игр»! Она мысленно передразнила себя и спрятала вспыхнувшее лицо в ладони. Ну какая же дура! И кто, вообще, в этом мире так говорит? Кроме полных идиоток!

Пока она сгорала со стыда, Андрей набрал гору сыра и прочей снеди и уселся за первый попавшийся столик к Вере спиной.

Электронная книга по-прежнему светилась на столе, не вызывая никакого интереса. Какая разница, что там происходит с Джоудами и зарезанной ими свиньёй? Какая разница, когда тут, в реальности, Вера стала разговаривать далеко не как героиня великих романов, а как девка из дешёвого бульварного чтива?

– Не до игр… – она покачала головой и ещё тише повторила: – Не до игр, блин.

В конце концов, она могла повести себя, как нормальный человек. Будь он не столь привлекателен, неужели стала бы его так отшивать? Подруги бы точно записали её в чокнутые. Нет, ну серьёзно, обозлиться на мужика за то, что он слишком хорош.

«Клиника, это клиника, моя дорогая!» – прозвучало в голове со знакомым попискиванием лучшей подруги. И хоть вроде хотелось ей позвонить, записать голосовое, чтобы поплакаться, но Вера понимала, к чему эта исповедь приведёт.

Вместо завтрака она сидела и спорила с голосами в голове. Объясняла им, что дело вовсе не в его мускулах, глазах и улыбке. Он просто, грубо говоря, охренел. Кто ему давал право обращаться на «ты»? А сыр ему кто разрешал брать? Ну да, сыра этого на шведском столе куча, ну и что? Пошёл бы и взял. Ну или спросил бы хотя бы.

Пока Вера отражала нападки воображаемых друзей, за соседний столик уселись уже знакомые любвеобильные товарищи. Широкая спина качка загородила сидевшую в отдалении спину Андрея. Из сердца вон, как говорится.

Пах качок снова ядрёно, как огурец, вымоченный в уксусной кислоте. Жилет-стрингер свисал с могучих плеч на тоненьких лямках-соплях, обнажая то, на что Вера предпочла бы не смотреть. Он набрал себе целую гору яиц и притащил собственный шейкер со странного цвета бурдой.

После недолгой словесной прелюдии со сравнением сладких булочек и округлостей спутницы, он принялся кормить её с рук, смачно причмокивая и вздыхая.

Давно пропавший аппетит окончательно сдох, и Вера встала из-за стола. Прихватив электронную книгу, решительно направилась к выходу и надеялась остаться незамеченной Андреем.

Проходя мимо него, она старалась смотреть только вперёд, но боковым зрением заметила, что он не обратил на неё никакого внимания. Выдохнула и прибавила шагу.

Вот и ладненько. Но отчего-то взгрустнулось.

– Дорогая моя, ну скажи мне, ты дура? – как и следовала ожидать, лучшая подруга поведения Вериного не поняла. – Ты меня, конечно, извини, и я тебе не в обиду, но ты нормальная, вообще?

– Ага, Арин, прям спасибо. Именно для этого я тебе и звоню.

В номере было прохладно от разошедшегося кондиционера. Вера сидела на стуле и смотрела сквозь балконную дверь. На небе не было ни облачка, и яркое солнце расползалось по нему белым пятном.

– Нет, ну хорошо, Вер, а для чего? Ты мне скажи, ты ожидала чего-то другого? В кое-то веке тебе кто-то понравился, а ты, прости господи, в игры с ним не собираешься играть. Уж поиграла бы. С его погремушкой, – трубка визгливо захохотала, и Вера отодвинула телефон.