Я продолжала, словно в бреду, повторять, что ничего не сделала. Эти ужасающие обвинения просто не укладывались в моей голове. От слез я практически ничего не видела.

- А я вам верю.

Это был, по-видимому, полный сдвиг. Учитывая, что я не видела глаз сотрудника отдела безопасности. Издевательства продолжаются? После всего, что мне тут устроили, сложно было поверить в чьи-то благие намерения.

- Эти обвинения шиты белыми нитками. Вам просто подставили. Причем кто-то из тех, в чьих указаниях лучше не сомневаться.

«Отчим?» - мелькнула у меня единственная логичная мысль. Это ж насколько надо желать, чтобы я убралась прочь, чтобы устроить такое? И цель? Показать свою власть надо мной?

- Кто? Вы… знаете?

От того, кто кричал на меня, и развяжи ему руки – вообще бы ударил, услышать подобные заявления было странно вдвойне. Но ничего в его голосе не указывало на то, что он издевается либо ведет свою игру.

- Об этом лучше подумать вам. Поискать в ближайшем окружении. Я прошу прощения за свои методы допроса, Альберта. Но это моя работа, нравится мне это или нет. Постарайтесь успокоиться, я вызову вам такси.

- Мне… нужно собрать свои вещи и получить расчет…

- Ваши вещи соберет Джина, а расчёт… синьор Каратти лишил вас гонорара. Он запретил вам даже собирать свои личные вещи, ваша подруга действует на свой страх и риск. Как и я – было указание выставить вас пинком, а не дать успокоиться. Верьте в хорошее. Справедливость восторжествует, рано или поздно.

- Сами-то себе верите? – не смогла не спросить я.

- Не уверен. Но вы сможете найти того, кто вас подставил. Не опускайте рук.

Видеть лица коллег было невыносимо, и я даже была рада тому, что из-за слез и мелькающих перед глазами пятен ничего не вижу. Ни изумления в глазах Джины, которая была готова поверить во всю эту ересь, ни злорадства тех, кто еще вчера лебезил передо мной.

Это просто не могло быть правдой. Именно поэтому я шла, как оплеванная, сквозь строй, а не боролась с пеной у рта за свое доброе имя.

Слова – и босса, и шефа службы безопасности – дойдут до меня только спустя время. Такова цена шока. Может, я просто не верила до конца в то, что эту клевету могут принять за истую монету, и уже завтра мне принесут извинения.

Наивная. Я ничего не знала и даже предположить не могла, какой кошмар уже вскоре накроет меня.

Яркое солнце. Оно меня попросту ослепило. Зажмурившись, я шагнула на проезжую часть…

- Совсем с ума сошла! Смотри, куда прешь!

В лучших традициях любовного романа сейчас должен был появиться владелец этого транспортного средства… непременно с глазами Роналдо, проникнуться моим стрессовым состоянием и предложить помощь. Все равно, какую – подвезти домой или набить морду боссу.

Но нет. Я пять минут стояла в некой прострации, выслушивая угрозы и оскорбления. Стояла и не могла ни ответить, ни прекратить этот поток обвинений во всем подряд. Ошалевший от вседозволенности «обиженный водитель» все больше распалялся, и в довершение просто ударил по моей коробке ногой, после чего, рассыпаясь ругательствами, сел обратно и укатил, окатив меня пылью.

Орхидея разбилась. Стебель с белоснежными соцветиями переломился надвое. Не в силах пошевелиться, я смотрела на крах своего будущего.

Я шла по карьерной лестнице. Я уже предвкушала безбедную жизнь и путешествия, и вот… Думать даже не стоит о том, что смогу начать в другой компании – Каратти не позволит. Всем разошлет «письма счастья».

Не только орхидея пострадала – несколько дорогих сердцу безделушек тоже разбились об асфальт. И только после этого я дала волю рыданиям.

Прохожие равнодушно проходили мимо. На местной «уолл стрит» слив работника – дело привычное. Каждый, глядя на истерики и слезы, думает, «хорошо что не я». Даже испытывает какую-то брезгливую снисходительность к тем, кто оказался на обочине жизни, не имеет значения, намеренно или нет.