Вика и Ромыч пришли на пару не в лучшем состоянии, чем мы. Ник и Лина не пришли вообще – так и не смогли проснуться. А Туре как назло вызвали решать задачу к доске. Честно признаться, это было жалкое зрелище: он забывал элементарные формулы, путался в словах, а дрожащую руку с мелом было видно невооружённым глазом даже с нашей предпоследней парты. В тот раз Туре пронесло – преподаватель физики оказался довольно лояльным, другой давно бы отправил его на место с двойкой или отработкой.

– Я до сих пор будто пьяный, – шепнул Туре, отмучившись.

– Ты не один, бро, – повернулся Ромыч, сидящий перед нами.

После пары мы все заказали такси, разъехались по домам и завалились спать.

– Вы о чем-нибудь кроме алкоголя и сигарет думаете вообще? – спросила я, но не в укор, а скорее задумавшись. – Вспомните лучше, как Туре устраивал Тайного Санту на первом курсе! Как сам упаковывал каждый подарок, чтобы они все были оформлены в одном стиле…

– Да, и в итоге сам остался без подарка, – Вика укоризненно посмотрела на Рому.

– Ну что ты опять на меня так смотришь? У меня денег тогда не было! На одних макаронах из «Пятерочки» жил.

Когда я случайно подслушала разговор Туре о том, что для него никто так ничего и не передал, то решила сама купить ему что-нибудь. Долго думать не пришлось: купила шахматы, в которые он давно мечтал научиться играть. Попросила Ромыча, чтобы подсунул ему в раздевалке на физкультуре. Тогда-то и узнала, что Ромыч и был его тайным Сантой.

– Сейчас это все равно уже неважно, – задумчиво протянул Ник.

– Прости, брат, – вздохнул Ромыч, глядя на фотографию в чёрной рамке, с которой ему улыбался счастливый Туре. – Я так и не успел исправиться.

Глава 6

ДАША

Неделя. Земля вращается, но на ней больше нет Туре.

Две недели. Все кажется таким обычным: мы просыпаемся по утрам, чистим зубы, спешим на автобус, приходим на пары, отвечаем на семинарах, валим тесты. А Туре нет. Жизнь просто выбрала его и нажала кнопку «удалить». И ничего больше не поменялось. Как странно это осознавать.

Три недели. Туре вычеркнули из группового списка. Больше никто из преподавателей не говорит: «Йохансон здесь?» – после Игнатьевой сразу называют Красильникова. Точно и не было никакого Йохансона между ними.

Месяц. Мы научились жить без Туре. Последовательность Игнатьева – Красильников больше не режет слух. Место рядом со мной прочно закрепилось за Викой, словно так было всегда. Туре превратился в «того-чьё-имя-нельзя-называть». Его больше не существовало, просто не существовало и все.

Эта потеря лишь укрепила нашу дружбу с Ромычем, Ником и Викой. Мы стали проводить время вместе все чаще: бывало, заваливались к ребятам в квартиру, иногда – ко мне домой. К Вике ходили реже – у них всегда дом полон народу. Такое бывает, когда живешь в многодетной семье. Среди троих сестёр и одного брата Вика была самой старшей. Брат же наоборот – самый мелкий, ему было всего два (представляю лицо Викиных родителей, когда им сказали, что у них наконец-то родится не девочка).

А вот что происходит между ней и Ником, Вика так и не говорила. Я часто видела, как подолгу Ник стал смотреть на подругу, какое тепло крылось в его глазах под маской крутости и вселенской важности. Но Вика «еще не разобралась в себе» – это был ее универсальный ответ, стоило мне только завести разговор на эту тему.

В один из дней я решила позвонить Роберту, нашему старому другу, но он не взял трубку. Его не было на похоронах Туре, и я не была уверена, знал ли он вообще, что Туре погиб или что собирался переехать в Швецию. Последнее время Туре мало рассказывал о друге. Я знала лишь, что он закончил колледж и уехал работать на крупном промышленном предприятии в родной городок. Расстояние часто отдаляет людей. Наверное, это случилось и с ними.