Захотела узнать? На свою голову. А вселенная взяла и откликнулась, ответила на запрос. И, видимо, решила: сделала, Василисушка, глупость, ляпнула не подумавши, так теперь получи урок на будущее и непременно пожёстче, чтобы никогда не забыла. И послала специальным бонусом факультетскую «звезду» Мирона Золотовицкого, ещё и в подарочной упаковке — после физкультуры, в спортивных штанах и даже не в футболке, в майке без рукавов.

Ведь наверняка нарочно тут дефилировал. Чтобы никто ни в коем случае не пропустил и не оставил без внимания подобное зрелище. Одногруппниц ему показалось мало, самолюбие потребовало больше, ещё больше зрительниц.

Но, если быть честной, на него на самом деле приятно посмотреть. Никаких перекачанных вздувшихся мышц, всё именно так, как надо — поджарый, натренированный, чёткий. Девчонки, естественно, уставились, ещё и глаза пошире распахнули, чтобы лучше видеть и ничего не пропустить. Хотя, по сути, должны были отупеть от восторга, но вопреки всем законам мироздания случилось наоборот.

— Вот! — воскликнула Куницына, словив внезапное озарение, ткнула в нужном направлении указательным пальцем. — Мирончик. — И победно глянула, нисколько не сомневаясь, что придумала задачу, которая даже отличнице-заучке не по зубам. — Ну как, Вась, справишься? Или поискать что попроще?

А ведь и правда можно было согласиться на щедрую уступку, отшутиться, типа на закуску пойдёт и попроще, а этого уж после, на десерт, так сказать. Но слова сами вырвались, словно кто-то резко надавил на живот по методу Геймлиха[2], а они, бац, и вылетели, как застрявшая в горле вишнёвая косточка.

— А почему нет-то? Справлюсь. С таким-то как раз проще всего.

Услышав их, Полина аж засияла от восторга, вывела обрадованно:

— Ну вот и давай.

Зато Василисе было не до смеха, и за последние несколько секунд она уже не единожды успела мысленно обозвать себя и дурой, и треплом, чуть ли не проклясть за неуместный азарт и самонадеянность. Её же развели как ребёнка, а она вполне понимала, к чему дело движется, и отнюдь не в самой глубине подсознания, но удержаться всё-таки не смогла. И отступать теперь стрёмно. Тем более довольная Куницына уже вовсю расписывала условия.

— Тебе ведь до конца семестра времени хватит, да? — уточнила с поддельной беззаботностью, будто и сама даже не сомневалась в чужой победе. Но уже через несколько мгновений уголки её губ опять поползли вверх, рисуя прежнюю ехидную улыбку, или даже злорадно-торжествующую, такую же, как интонации, когда Полина произносила: — Но, если не справишься, придётся компенсировать. — Она покачала головой с не менее поддельным сочувствием, что ни капли не помешало ей сразу следом бесстрастно выдать: — Устроишь нам цирк на экзамене по налогам.

— В смысле? — недоумённо и не слишком дружелюбно уставилась на одногруппницу Василиса.

— В коромысле, — по-прежнему бесстрастно откликнулась Полина, но тут же охотно разъяснила: — Завалишь экзамен у Людмилы. И не просто «не явилась» или «тупо сижу и молчу», а чтобы весело было.

— Это как?

— Ты же умная, придумаешь, — в очередной раз вклинилась в их беседу Алла, и теперь уже Куницына одобрительно хмыкнула, вскинула брови, но всё-таки опять подсказала:

— Ну, например, неси всякую чушь, чтобы у неё глаза на лоб повылезли.

— Так это же глупо, — пожав плечами, заметила Василиса, но у подружек и на это легко нашёлся ответ:

— Потом же всё равно пересдашь.

Пересдаст, естественно, но…

— А стипендия?

Полина захлопала ресницами, изображая крайнее удивление.

— А ты, что, Вась, уже не так уверена, что справишься, что влюбишь в себя Золотовицкого? А иначе чего бы тебе о стипендии переживать и о том, что отрабатывать придётся.