Во внутреннюю дверь постучали. Вошла улыбающаяся соседка из дома напротив.

– Людка, займешь соли? – с порога попросила тетя Лида и, зайдя в кухню, протянула солонку из толстого рифленого стекла, – Закончилась у нас.

– Нельзя соседям соль занимать, – монотонным голосом отчитала мать, – Одолжишь – в ответ насолят.

– Тьфу, опять я забыла. – От досады тетя Лида махнула рукой.

Мать довольно улыбнулась.

– Ничего, сейчас порешаем, – успокоила она гостью и обратилась к Ларе, – Старшая, найди-ка монету поменьше у меня в кошельке.

Лара бодро вскочила с пола, схватила потрепанный вязаный кошель и, покопавшись, вытащила десять копеек.

– Тете Лиде отдай и скажи: «В долг даю», – проинструктировала мама.

Лара повторила заветные слова, протянув монету соседке. Та взяла, прищурилась и спросила:

– Сколько лет-то тебе уже?

– Тринадцать.

Тетя Лида развернулась к матери, произнесла:

– Дочка твоя красавицей растет.

– Чего удумала! – фыркнула мать и вскочила с табуретки.

Она подошла к Ларе, схватила ее за предплечье и, указывая пальцем, обратилась к соседке:

– Внимательнее посмотри! Нос картошкой, глаза коровьи и губ нет. Тощая, неуклюжая. В бабку, Витькину мать, уродливостью пошла. Пока худая, потом в бочонок на ножках превратится. Где красоту ты только углядела?! Вот Тимка… – мама призывно махнула рукой.

Брат бросил ложку на стол, вылез с углового дивана и послушно встал рядом с Ларой.

Мать продолжила говорить:

– Смотри, очей не оторвать! В меня весь: подбородок волевой, губки пухлые, нос ровненький, брови знатные, волосы черные и гладкие. А глаза какие?! Цвета синеватой стали и светлыми звездочками по радужке. Не зря бабушка меня Звездоглазкой называла… Тима единственный из детей в меня пошел, остальные отцовской породы: болотный мутный взор, волосы-мочалка. Кажется, копна, а в пучок сожмешь, так кот наплакал – до чего жидкие. Разве что пыль в глаза пускать годится.

Мама замолчала, победно улыбнулась и окинула взглядом стоящих детей.

– Ну-ка, встаньте бочком! – велела она.

Лара и Тима послушно подвинулись плечом к плечу. Мать положила ладонь на голову брата и медленно переместила к середине уха Лары.

– Тимоша на два с половиной года младше сестры. А, вишь, высокий какой! Скоро догонит и перегонит. Статный богатырь растет.

Родительница гордо взглянула на соседку. Та, улыбаясь и покачивая головой, произнесла:

– Странные дела творятся… Дочь хвалю, а мать против.

– Нечего ее хвалить! – возмутилась мама и поджала раздраженно губы, – Возгордится, зазнается, испортится. Место свое знать должна, а не комплименты получать забесплатно.

Мать обратилась к стоящим детям:

– Чего замерли? Идите ешьте! Каша стынет. Нас еще прополка картошки ожидает.

Лара и Тима присели по местам.

– Теперь, Лида, соль у меня покупай! – продолжила прерванный ритуал мама.

Они с соседкой весело рассмеялись, за ними вслед захохотали и братья. Мать отсыпала тете Лиде соли, та заплатила монетой и поблагодарила. Женщины помолчали, тишину нарушила гостья.

– Витька так и не объявился? – сочувственно спросила она.

– Подлец несчастный! – взвилась мама, – Как в пятницу вынес из дома телевизор, с тех пор не видела. Пьет, сволота, с дружками. Что б им всем неладно было! Сегодня в первую смену работает, к четырем ждем. Уж и не знаю, доберется ли, не налакавшись по пути. Козел упитый!

– Мы его в пятницу видели, телек со Степанычем нес.

– Чего не остановили? – упрекнула соседку мать.

– Откуда нам было знать, что на запчасти он телевизор продал. Мы подумали, наконец-то руки дошли в ремонт отдать.

– Пропить у него руки хорошо доходят… – пробурчала мама.