– Правда, что обстановка в колониях сегодня сродни «дедовщине» в армейской среде?

– Явления, подобного «дедовщине», в нашем учреждении нет. И поверьте, что если среди осужденных кто и в «авторитете», то уж не за длительность срока отбывания здесь, а совсем за другие качества.

– А в азартные игры они играют?

– Мы не даем. В нашей колонии не водится азартных игр, нет пьянства, наркомании, токсикомании, педерастии…

– А вы уверены, что все это не делается в тайне от администрации?

Вопросы, вопросы…

Возле автобуса идут последние приготовления к отъезду, договаривают недоговоренное, два майора дружно возмущены нашумевшей огоньковской статьей:

– Если в какой колонии позволили «беспредел», то в этом целиком вина администрации. Разве можно было допускать, чтобы «паханы» по углам группировались!

Я слушаю и прощаюсь. Можно подумать, что у них самих в ИТК тишь и гладь…

5.

Уже на обратном пути в Уфу, когда автобус мчал по темной дороге мимо голых полей со стогами сена, глупый мотивчик, услышанный чуть не в детстве, вертелся в голове:

Что мы знаем о тех, кому еще предстоит вернуться? Какие процессы происходят с ними в ИТК, с какими надеждами и думами они возвращаются из подобных учреждений, которые – как метко подметил один из наших собеседников – являются своеобразным, хоть и искаженным срезом общества…

Открытый разговор о местах лишения свободы и о людях, отбывающих здесь, в последнее время вскрыл массу накопившихся проблем – от экономики колоний до морального климата в них. Готовы ли мы к такому откровенному разговору, которого требует время?

Мне думается, что пока не очень – это чувствуется и в некоторой осторожности, с которой нас встречает МВД БАССР, да и мы, журналисты – что греха таить – не все настроились на обстоятельный разговор: даже в этой поездке кто-то торопился «галопом по европам» обежать зону, чтобы успеть в Уфу к вечерней телепередаче.

Конец ознакомительного фрагмента.