Девушка молча добрела до кровати и укрылась одеялом с головой, но я все равно слышал приглушенные всхлипы.

– Ну и зачем? – спросил Хиру.

– Потому что я злая, – она оттопырила палец, – противная, коварная и непослушная. И меня надо бить кнутом, держать в подвале и всячески унижать. Тогда я стану милой и сговорчивой, – девушка поднесла кулаки к груди и затрепетала ресницами. – Мур-мур-мур. Чего изволите, мастер? Глубокий горловой минет? Конечно! Под хвост? С радостью! Порка и связывание? К вашим услугам!

– Не дождешься, – проворчал я, чувствуя, как жжет скулы, но не от похоти, а от злости. – Я не такой.

– Верно, – без спора согласилась суккуба и указала на меня ноготком. – Но лишь до поры до времени. Сначала вы все добрые и обходительные. Но когда понимаете, что можете делать со мной что угодно и ничего вам за это не будет… Пуф! Начинается шоу!

– Думай, что хочешь.

– Еще бы ты запретил, – демоница фыркнула и скрестила руки на груди. – Кстати, как спать будем? Нас трое, а кровати всего две.

– Ну… – побарабанил ногтями по усыпанной крошками доске. – Могу тебя отозвать.

– О, Владыка Тьмы! – Хира воздела ладони к потолку. – Когда же ты начнешь называть вещи своими именами?! Не отозвать, а выгнать. Причем в мир, где мне не очень-то и рады. Я там как бы предательница, мятежница, дезертир и бла-бла-бла. Убить не убьют, но помучают знатно, пока ваша милость не соизволит призвать обратно.

– Тогда… – потер затылок, уставившись в пол. – Ты наверх, а я вздремну на стуле у печки.

Следующее слово собеседница не сказала, а выстрелила:

– Педик.

– Что – педик? – всплеснул руками. – Ты ту кровать видела? Я один еле умещусь!

– П-е-е-д-и-и-к… – с издевкой протянули в ответ.

– Знаешь что? – я выпрямился и резким жестом указал на койку, словно родитель, отправляющий в угол разошедшегося дитятку. – Марш под одеяло и до утра ни гу-гу, поняла?

Суккуба скривилась, но возмущаться не стала.

– Как скажешь, папочка. Но если что – я сплю голышом.

– Я тебе слово давал? – продолжал жечь негодницу строгим взором. – Петухи еще не пели.

– Да нет, один раскукарекался, аж стены дрожат…

Промолчал, не реагируя на подначки и не затягивая бесполезную ссору. Я приказал – она сделала. Точка. И самое удивительное – это сработало. Красная жидкость прыгнула аж до пятого деления, но что-то подсказывало, перегибать палку не стоит. Есть повод – прояви характер. Но если выпендриваться без малейшей причины, то вмиг превратишься в тупого домашнего тирана, а там и до бывшего хозяина Хиры рукой подать.

Демоница ящеркой заползла на вторую койку, едва не опрокинув кровать и не наступив копытом на жрицу лишь потому, что Ира в ужасе вжалась в стену. На этом демарш не закончился – девушка начала раздеваться, разбрасывая одежду по всей комнате. Я сидел вполоборота и намеренно не подглядывал, подчеркивая всю серьезность и жесткость настроя. Над головой, взмахивая рукавами, пролетела куртка, следом на стол аки парашют приземлился лифчик, а затем что-то мягкое врезалось в затылок.

Машинально потянулся и снял с ежика знатный подарок – черные узкие стринги без кружев, мой любимый фасон. После этакого стриптиза-протеста без зрителей, прислужница завертелась как устраивающаяся на лежку собака, из-за чего и без того шаткая конструкция заскрипела и закачалась как палуба в шторм. Я же продолжал подчеркнуто делать вид, что происходящее ничуть не заботит и ни коим образом не повлияет на принятое решение.

Когда же Хира наконец закуталась колбаской и ткнулась мордахой в угол, я подбросил дров и подсел к огню. Усталость и нервы расшатали тело, как демоница – кровать, вот и заснул мгновенно, невзирая на далекую от удобства позу и ощутимую прохладу, от которой не спасали ни одежда, ни угли. И под утром мне приснилось странное место: ночь, низкое небо черней смолы, ни звезды, ни облачка, словно то и не небо вовсе, а потолок в подвале. От края до края – каменистый пляж, а впереди – море бурлящей лавы. И тишина – да такая, что звенит в ушах.