Я не слишком часто читала мысли прохожих, но такого мне все равно не встречалось. Такие разношерстные темы мы обсуждали только в четверке, да я и не думала, что кто-то из этих натренированных роботов способен на такие мыслительные процессы.

Так мы стали проводить время. Я часто молчала с ним, вслушиваясь в его бархатный голос и обдумывая интересные мысли и гипотезы. Иногда я с ним спорила, и он всегда давал мне высказать свою позицию. Николай познакомил меня со своей компанией, но мне она совершенно не понравилась.

Мысли этих ребят были грязными, плоскими и их больше не было, чем было. Мне не хотелось указывать Пирсу, что делать, но попросить больше никогда не приводить меня к его друзьям на посиделки я могла. И он исполнил мою просьбу. А вот с моими друзьями Николаю понравилось, но он не полюбился никому из них. Я безрезультатно старалась доказать им, что они не правы на его счет, слишком категоричны и должны дать хотя бы шанс.

Боб всегда был на моей стороне, там же он и остался. Он подошел ко мне во время одной из наших ночевок и тихо-тихо зашептал:

– Ты знаешь, милая, что я люблю тебя. Тебе открыты секреты моего сердца, и только оно тебе доверяет. Если ты уверена в том человеке, то не слушай никого из нас. Я буду рядом с тобой: опорой или другом, чем прикажешь. И как бы больно мне не было находиться с вами, я не брошу тебя.

На глазах у меня выступили слезы, я крепко обняла Мастафа и шептала слова благодарности в ответ. Может быть, мне послышалось, но как будто что-то разбилось рядом с нами.

Аарон тоже оттаял со временем и даже стал поддерживать Николая в различных беседах. Маша проявляла осторожность, но не показывала свою неуверенность открыто.

Несколько месяцев мы так и проводили с ним дни, Николай даже стал вливаться в нашу компанию. А потом случилось вот что: Пирс признался, что влюблен в меня.

Я была окрылена этим чувством и даже забыла, как дышать. И даже забыла проверить подлинность его помыслов. Не забралась к нему в голову, потому что доверяла ему. И тогда я ответила ему взаимностью. Я вылила море слов признания и благодарности, рассказала о своих сомнениях, о чувствах – обо всем, что было в голове тогда. Но Николай только ухмыльнулся. Ох! Как же мне стало больно, когда я заглянула к нему в голову, поняв, что что-то не так. А как унизительно я себя чувствовала, когда к нам подошли его мерзкие друзья, а в их мыслях было открытое подтверждение тому, что я нашла у Пирса.

Уроки Школы не прошли даром: эта кучка идиотов отхватила своего сполна, но вот справиться со слезами я не смогла, поэтому друзья, увидев меня, попросили все рассказать. Обида захлестнула меня так, что я не могла остановить поток слов.

Но я им все рассказала. О том, что Николай поспорил на меня, что сможет влюбить. О том, что его ни капли не заботила я, а только желание выиграть спор. О том, что его друзья подслушали мое признание ему и обсмеяли меня с ног до головы вместе с Пирсом. И, конечно, я не забыла упомянуть, что была слишком глупа и слепа, доверчива и наивна, и даже не решила проверить, что в голове у этого урода.

Никто не сказал ни слова упрека в мою сторону, ребята прижались ко мне и шептали добрые слова, от которых сердце еще больше разрывалось. И, наверное, здесь нарушается некая закономерность, потому что утром все не стало нормально.

Я старалась изо всех сил показывать свое равнодушие к этой ситуации, продолжала смеяться и подкалывать друзей. Но я заработала вредную привычку – сжимать кулаки так, чтобы ногти впивались в кожу. Слабая боль отрезвляла меня, когда становилось невыносимо играть счастливую. Она подпитывала. Кажется, я делала так и раньше, но как-то не придавала этому значения. А во теперь я точно знаю для чего и в какие моменты впиваюсь ногтями в кожу.