—Надо же, миры разные, а петухи везде одинаковые. Горланят. И тут спугнули весь сон, — прошептала она и замолчала, увидев две спящие головы на соседней полати.

Рассмотрев их, девушка подумала, что, видно, заняла чьё–то место, потому что им было неудобно на узкой скамье спать вдвоём.

Они и так прижались друг к другу, но всё равно рука мальчика свисала с края.

Она потихоньку встала, оглядела полутёмное помещение, только–только освещающееся первыми лучами солнца, прихватила платье и тихо вышла.

В столовой никого не было: видно, она была ранней пташкой, встающей с первыми лучами солнца.

Немного поёживаясь от предрассветной прохлады, Оливия натянула платье и запуталась в шнуровке.

Еле справившись с ней, она окинула взглядом комнату. Её внимание привлекли стены, и Оливия подошла к одной и провела по ней рукой. Поверхность была гладкой и ровной.

Ей понравилось, что тёсаные брёвна перед самим углом остались круглыми, то есть тесали бревно с постепенным переходом от плоскости к округлому.

Такого девушка никогда не видела, но смотрелось это очень красиво.

От всходящего солнца в комнате было светло, и после осмотра она определила, что изба была еще справная и состояла их трёх помещений — столовой и трёх комнат.

Заглянув, где спала Малаша, она увидела, что эта комната была светлее.

Два окна, занавешенные застиранными белыми короткими шторами, которые закрывали только половину окна.

—Такие милые шторки из далёкого детства, — прошептала она.

Здесь стояла кровать, два сундука, нехитрая вешалка, столик и маленькая скамеечка.

По всей вероятности, это была спальня молодых: кровать оказалась полуторкой.

Заглянув в третье помещение, девушка увидела тот же нехитрый набор мебели.

И тогда она задалась вопросом: почему дети спали на неудобной полати?

—Разберёмся и с этим, — прошептала Оливия и направилась дальше обследовать дом.

Рассудив, что ей дали карт–бланш, она со спокойной душой осматривала свои хоромы.

—Пусть не хоромы, но моё постоянное место жительства, — всё же привычка разговаривать вслух осталась с ней.

Выйдя в предполагаемые сени, она потихоньку открыла дверь и вошла в комнату, которая как раз выполняла это назначение.

Здесь располагались лари, где хранилась мука и крупа, которой было мало. В одном из них она нашла соль.

На полочках девушка увидела две бутылки с маслом: одно льняное, а второе подсолнечное. Оливия определила их по запаху.

—Ароматное маслице тут,— удовлетворённо проронила она.

Туески с травами, с сушёными ягодами расположились в берестяных туесках.

Может, когда–то тут было всё заставлено, но сейчас же на полках была пустота.

Справа располагался чуланчик с сельскохозяйственным инвентарём.

Выйдя из дома, она увидела навес, где посередине была выложена печка. И предположила, что это место используется для приготовления пищи в летнее время.

С трёх сторон он был загорожен, а внутри стоял небольшой стол и скамейка, как раз, чтобы только приготовить.

Что её удивило — это то, что пол был выложен камнями, подогнанными друг к другу.

—Интересно, а выложить двор, таким образом, сил не хватило? А если сильный ветер, то, как готовить? Вся пыль будет в горшке. Хорошо, что недалеко от крыльца находится, но всё равно мне не нравиться такой расклад, — поворчала она.

В стороне от него стоял сарай. Полюбопытствовала и заглянула внутрь, где увидела корову, флегматично жующую пучок сена.

Здесь же виднелся навес для кур, и она подумала, что всё же справное было хозяйство у сестры.

Свежий утренний лёгкий ветерок бодрил, но поднимающееся солнце обещало жителям жаркий день.

Подняв глаза ввысь и прикрыв их ладонью, девушка увидела голубое безоблачное небо.