В кабинет Игната вошел поручик Дроздов, он только что получил донесение – красные перешли в наступление. Они на подступах к городу. Игнат понял: это начало конца, он не успеет переправить семью до того, как… Ладно, сначала он должен организовать своих людей на борьбу, там видно будет. Игнат прекрасно понимал, что это последняя встреча офицеров, четко ,по- военному, он раздавал поручения каждому присутствующему . В конце своей речи, Игнат сказал: «Господа, думаю, что это будет наш самый последний бой. Горжусь тем, что мне довелось быть вашим другом и командиром. Благодарю Вас за все, господа. С Богом».

Отдав честь полковнику Лещинскому, офицеры один за другим молча покинули его кабинет.

Игнат вызвал Василия и очень твердо сказал ему.

– Василий , ты никогда не подводил меня, надеюсь, не подведешь и теперь. – Он сделал короткую паузу и продолжил.– Сегодня, сейчас начнется бой, наш последний бой. Ты в нем не участвуешь. Прошу тебя, до конца оставайся с Еленой и детьми. Вас по-прежнему ждут в Китае. Ты должен сопроводить Елену до Харбина. Тебе поможет человек, который встретит вас на том берегу Амура. Ты меня понял?

– Понял, ваше благородие. Можете не сомневаться, все будет именно так, как вы говорите, живота своего не пожалею.

– Спасибо, друг. – Игнат крепко обнял боевого товарища. – Удачи тебе, мне она уже не пригодится. Давай, иди к Элен, готовьтесь к отъезду. Скажи , что со мной все хорошо. Нет, лучше скажи, что я никогда не перестану ее любить. Все, иди.

Когда Василий вышел, Игнат сел за стол, чтобы написать донесение о готовящемся бое в штаб армии.

Глава 3

Красные захватили Благовещенск в результате ожесточенного, изнурительного боя. Игнат вместе с двумя другими офицерами был взят в плен. После мучительного допроса, который ничего не дал красноармейцам, их командир приказал расстрелять полковника Лещинского и двух его офицеров.

Игната вместе с офицерами вывели на расстрел в 10 часов вечера. Красноармейцы не хотели публичной казни. Избитые, в разорванной одежде люди, стояли на невысоком пригорке, ожидая смерти, которая им казалась мелочью по сравнению с тем, что город был сдан.

Последовала команда стрелять. Первыми упали друзья Игната. Сам, он раненный в плечо, продолжал стоять. После того, как прозвучал второй выстрел, Игнат упал, как подкошенный. Снег срывался мокрыми хлопьями, собаки выли, разрывая душу солдат, закапывающих расстрелянных.

– Ну, вот и все,– сказал пожилой красноармеец своим сослуживцам,– теперь не замерзнут. Глядишь, скоро все там будем…Эх, жизня…Пошли.

Никто из солдат не заметил, что за всем происходящим из-за деревьев наблюдал, очень внимательно, человек, одетый во все темное. Василий следовал за скорбной процессией в надежде, что ему удастся как-то помочь Игнату Евгеньевичу. Но чуда не произошло, солдат было пятеро, Василий не мог рисковать, ведь он обещал полковнику увезти его семью за границу, и видит Бог, ничто ему не помешает это сделать. Вот только схоронить бы их благородие по христианским обычаям. Василий осмотрелся, убедившись, что рядом никого нет, он направился к могиле. Солдатики явно торопились и лишь слегка присыпали убитых. Стиснув зубы, Василий принялся разгребать землю, едва припорошенную первым снегом. При свете луны лицо полковника казалось мертвенно-бледным. Василий попытался приподнять полковника и обомлел, он почувствовал дыхание Игната Евгеньевича.

– Ваше благородие, Игнат Евгеньевич,– Василий дрожащими руками убирал снег и землю с лица раненого. – Вы живы. Сейчас, сейчас я отнесу Вас к жене, к деткам, мы еще повоюем.