– Я бы тоже любовалась с недельку. А когда изо дня в день одно и то же, – не до радости, – Марина порой не понимала своих городских сестер.

– Слушайте, сельские философы, сейчас родник будет. Надо воды набрать, а то следующий будет – в конце пути. Сразу и привал сделаем, перекусим, – Люда всегда была более приземленной и в долгие разговоры на бесполезные темы, с ее точки зрения, не вступала.

– А как ты, Людмилка, относишься к сельской жизни? Хотя, чего я спрашиваю, ты же у нас госпожа. Не барское дело свиней кормить, – заметила Марина.

– В сельской жизни мне нравится одно – природа. Но жить и тем более, возиться с коровами и свиньями – это не по мне, – лучше сразу на березе повеситься, – ответила Люда. – Да и что я в деревне забыла?

– А вдруг-судьба? – не унималась Маринка.

– Человек сам свою судьбу выбирает, – отвергла даже мысль о возможности поселиться в деревне, Люда. Больше всего она предпочитала комфорт.

– Разве не Бог выбирает судьбу каждому человеку? От нашего хотения мало что зависит, – в теософском споре приняла участие Иринка.

– Бог всегда оставляет право выбора, – настаивала на своем Людмила.

– Разве? Например? – Марина тоже верила в промыслы высших сил.

– Например, тебе нужны деньги. Есть несколько путей их получить: заработать, ограбить, продать почку, выйти замуж за богатого, стать проституткой… Право выбора за тобой, а отсюда уже складывается твоя судьба, – прокомментировала Людмила.

– Хорошо, что ты будешь делать, если богатый откажется на тебе жениться? Какой остается выбор? – Иринка между погоней за бабочками и рассматриванием цветочков успевала принимать участие в разговоре.

– Мне и не нужен богатый. Я выйду замуж за умного. Чтобы любил меня и пылинки с меня сдувал, – определила свои предпочтения в семейной жизни барышня, не желающая иметь ничего общего с сельским хозяйством.

– А почему не добавила – «чтобы на руках носил»? – поинтересовалась Иринка.

– Не хочу, чтобы грыжу заработал. Жалко, все-таки родной человек, – рассмеялась Людмила.

Повалявшись на траве некоторое время, подкрепившись взятыми с собой продуктами, Люда скомандовала:

– Подъем!

– Ну что мы так торопимся, дай еще отдохнуть! Я ногу натерла, – пожаловалась Марина, демонстрируя травму.

– Ты как будто вчера родилась, кто надевает новую обувь в дальнюю дорогу? – возмутилась Люда, – перед кем выбражать собралась, здесь одни зайцы на нас заглядываются!

– Что мне делать? – стонала барышня, пожалев, что пошла на поводу у сестричек и отправилась с ними в далекое путешествие.

– Идти босиком. Или давай лапти тебе сплетем, на носилках мы тебя точно не понесем. Даже не надейся, – Людмила умела убедить, что надеяться, кроме себя-не на кого.

Чем помочь, она не знала. Конечно, сочувствовала обезноженной сестрице. Но по собственному опыту понимала, что жалость не всегда приносит пользу. Скорее, наоборот, расслабляет и лишает силы воли.

Марина, хромая, поплелась по дороге. Сестрам пришлось сбавить шаг.

– Как ты? – то и дело интересовались они.

Страдальческое лицо жертвы обувной промышленности говорило без слов.

– А как я обратно пойду? – умирающим голосом задала риторический вопрос страдалица.

– Не переживай, обратно дядя Сеня травками полечит. Мазь какую-нибудь придумает, как на кошке все зарастет, – успокаивала Иринка.

– В крайнем случае, у Анны обувь возьмешь на время, – подсказала выход из ситуации Люда.

Сестры начали истерически хохотать, представив эту картину. Жена дяди Сени, Анна, мощной комплекции баба, имела нестандартный размер ноги-сорок седьмой. К тому же формой, напоминающей ласты. Понятно, что обувь для нее не продавалась в обычных магазинах. И носила она мужские штиблеты из магазина «Богатырь».