Я буду любить тебя вечно Домна Токмина

(«Памятник моей любви»,

переработанное и дополненное издание)

Одна из комнат всегда интересовала меня особенно. Когда я в нее входила, казалось, что ощущаю чье-то присутствие. Во мне проявлялись какие-то противоречивые чувства: тревога, страх, порой доходящий до ужаса, и вопреки всему желание остаться в этой, судя по всему женской спальне.

Иногда в моей голове появлялся какой-то слабый голос, который просил помочь. Я резко оборачивалась на слабый, печальный голос, но никого не видела.

Временами казалось, что меня тянут неведомые силы за руку и пытаются подвести к чему-то. Вместо того чтобы следовать в ту сторону, куда меня направляют невидимые субстанции, я в панике убегала, поэтому в это странное помещение заходила крайне редко. Порой мне казалось, что схожу с ума.

Но почему только в этой комнате со мной происходили необъяснимые вещи? Мужу или кому другому в этом признаться боялась, чтобы не прослыть сумасшедшей. В странной опочивальне я не появлялась годы. Наконец, осмелившись привести её в порядок, решительно вошла.

Никаких голосов в своей голове я не услышала и даже разочаровалась: в каждом замке должно бродить привидение и требовать отмщения. Неожиданно с руки соскользнуло обручальное кольцо и закатилось за тумбочку. Я с трудом отодвинула ее от стены, где обнаружила свое колечко и чей-то блокнот.

– Интересно, как он сюда попал? – мелькнула у меня мысль.

Из любопытства открыла первую страницу и поняла: это был дневник, и лежал он здесь не случайно. Его спрятали от посторонних глаз.

– Если кто-то найдет этот дневник, знайте, меня убил…

По-видимому, автор плакала, описывая свою несчастную судьбу и некоторые слова сложно было разобрать.

– Прошу за мою смерть отомстить, – было написано на обложке.

Первым желанием было отнести этот блокнот мужу и посоветоваться с ним, но далее шло предупреждение:

– Умоляю, никому не показывать этот дневник и не делайте поспешных выводов, пока не дочитаете его до конца.

Начало было очень интригующим. Иногда во мне просыпались дремлющие гены авантюристки, и я приняла решение выполнить волю обладательницы этих секретов.

Ночь – лучшая подруга беглецов. У вагона стояла странно одетая женщина, закутанная в платок так, что не видно было ее лица. И уговаривала проводницу, которая была непреклонна и не реагировала: ни на слезы, ни на мольбы, ни на деньги.

– Пожалуйста, разрешите доехать до ближайшего города. Я заплачу больше, чем стоит билет, – в ее голосе слышалось отчаяние, граничащее с обреченностью.

– Гражданка, поезд стоит полчаса. Еще успеете приобрести билет в кассе вокзала. Места есть, а я не хочу лишиться из-за Вас работы.

Проводница, тетка предпенсионного возраста, старательно игнорировала свои муки совести. Однако, любопытство брало свое. И она пыталась хотя бы приблизительно определить годы странной дамы.

– У меня нет паспорта, – не унималась настырная безбилетница.

– А я здесь причем? Не мешайте работать! Проходите, пожалуйста! – пропустила железнодорожница пассажиров, проверив их документы.

– Мне остается только броситься под поезд! – заплакала странная особа.

– Эй, только без классики. Здесь Анны Каренины не нужны, потом всю жизнь с чувством вины жить из-за Вас!

Особа неопределенного возраста захлюпала носом.

– Наверное, сбежала от кого- то? – предположила проводница.

Ей нравилась эта работа, конечно, не из-за уборки вагона, а вот из-за таких историй, которыми обычно делятся словоохотливые пассажиры.

Не услышав ответа, выдвинула свою версию:

– Из секты что ли? Ладно, я никому не скажу. Если только не убила или ограбила. Иди в третье купе, там верхние полки свободны.

– Спасибо.

Счастливая пассажирка вспорхнула в вагон как молоденькая.

– Вечно я из-за своей доброты страдаю, – проворчала проводница, получив купюру, в пять раз превышающую стоимость билета.

Совесть ее была чиста: это гонорар за творческий подход к решению проблемы, человеку жизнь спасла.

В который раз Марина делала попытку сбежать от мужа. Было уже довольно поздно, поэтому свет в вагоне оказался приглушен. Она сняла свой платок, так искусно замаскировавший ее. И стало понятно, что девушке чуть больше тридцати лет. Под безобразным платком скрывалась очень красивая барышня.

Марина вошла в купе и опешила: на нее смотрела двоюродная сестра – Танька Птенчик. Рядом с хихикающей дамой, приобняв за плечи, что-то нашептывал на ушко невзрачный мужчина, от чего попутчица приходила в смущение.

В этой ситуации к месту приходилась фраза о третьем лишнем. Своим неожиданным появлением вошедшая испортила романтический ужин. Она поняла это по тому, что на накрытом газетами столе находилась еда: яйца, курица и бутылка вина.

– Ой, мамочки, мне плохо! – побледнела вдруг Птенчик и, похоже, приготовилась уйти в Нирвану. Трясущейся рукой дама опрокинула в себя наполненный стакан вина. Марина, будто, не узнав родственницу, быстро запрыгнула на верхнюю полку и притворилась спящей.

– Что с тобой, Танечка? – испугался попутчик и стал обмахивать её газетой, как веером.

Марина ничего о жизни сестры долгое время не слышала. Но зная её трепетное отношение к противоположному полу, нисколько не удивилась, что методы той не изменились. Привычка, – с целью завладения вниманием погрузиться в глубокий обморок и не очнуться, пока заинтересовавший её объект не проделает все соответствующие манипуляции, чтобы реанимировать её тело: искусственное дыхание, расстегивание пуговиц для доступа воздуха и так далее, – осталась.

– Дорогая, не пугай меня, – с трагическим придыханием в голосе взывал он к обморочному туловищу и нагонял опахалом столько воздуха, что вполне мог оживить давно умершего. Но Таня не подавала признаков жизни.

– Да сделай ты ей искусственное дыхание, – чуть вслух не произнесла Марина.

Видя крепко сбитую крестьянскую фигуру Татьяны, трудно было поверить, что эта девушка способна на выходки барышни из института благородных девиц.

– Танечка, что случилось? Может быть, я сказал что-то обидное? – пытался благородный рыцарь найти причину странного поведения дамы его сердца.

Понимая, что других средств реанимации, кроме как обмахивание газетой, пропитанной колбасными запахами, ей не дождаться, Птенчик решила выползти из состояния прострации и слабым голосом пропела:

– Нет, ты здесь ни при чём, дорогой. Просто женщина, которая вошла в купе, как две капли похожа на мою покойную родственницу. Только малость постаревшая.

– Тебе не померещилось?

– Говорят, двойники у каждого человека бывают, теперь я полностью согласна. Такое необычное сходство! Правда, волосы у Маринки были погуще. Да и сама была посправнее. Эта уж больно худая.

– Вот видишь, как легко можно ошибиться. Давай лучше я скажу тост, – засуетился джентльмен.

– Да, подожди ты, – прервала его нежно-ранимая особа, – про тетю Полю подумала. Ведь она до последней минуты не верила, что дочка утонула. Та ведь плавала как рыба. Тело так и не нашли, на берегу лежали её одежда и обувь. Мне сказали, что тетка умирает и всё время Мариночку зовет, чтобы проститься и в последний раз увидеться.

От этой новости у Марины появились слезы:

– Мама умирает.

Когда она убегала из дома, то меньше всего думала о матери, о её чувствах. Может быть, настало время для возвращения домой. Тем более, – это самое последнее место, где будет искать благоверный.

Но почему Птенчик жива, если она её отравила? Из-за Таньки пришлось пятнадцать лет числиться мертвой, чтобы не попасть в тюрьму.

Она должна увидеться с матерью в последний раз. Но как это сделать?

– Женщина, – прервала ее размышления Птенчик, – извините, пожалуйста, что нарушила сон. А Вам далеко ехать?

– Для этого Вы меня разбудили? – беглянка решила остаться неузнанной.

– Просто у меня к Вам просьба. Поезд к нашей станции подходит, времени нет разводить антимонии. Хочу, чтобы Вы поехали со мной, – сделала неожиданное предложение Татьяна.

– Но при чем здесь я? – Марина пыталась понять логику сестрицы, прежде чем согласиться.

– У меня родственница умирает, хочет с дочерью проститься. Только Вы можете её дочь изобразить: так с ней похожи! Как две капли воды! Если что, мы Вам заплатим за эту роль, как артистке, – убеждала она попутчицу.

– Как артистке? Откуда вы можете знать какая я артистка? А, если плохо роль сыграю?

Исходя из личного опыта, Марина не верила в добрые помыслы родственницы. Но ей хотелось понять, с какой целью она все это придумала.

– Не переживайте, тухлыми яйцами Вас не закидают. Там, куда мы поедем, мало в искусстве разбираются, – успокоила Танька.

– Это шанс мать увидеть. Наверное, судьба так распорядилась, что в одно купе с сестрицей поселила, – тихо произнесла Марина.

– Вы что-то сказали? – поинтересовалась Птенчик.

– Нет, ничего. Это я в роль вхожу, – успокоила ее начинающая актриса.

– Значит, – согласны? Я сразу поняла, что дома Вас никто не ждет, – и она выразительно посмотрела на старый невзрачный платок. Видимо, считая его главным препятствием к сердцу любого мужчины.

Марина хотела ей возразить, но вовремя спохватилась.

– Хорошо, – ответила она, попутно обдумывая свои дальнейшие действия.

– Женщина, Вы только документы подальше спрячьте. Чтобы никто не увидел, а то сомнения начнутся. И давайте перейдем на «ты».