Он подумал, что звонит жена. С нетерпением достал из кармана мобильник, но…

В это время и началась череда ядерных взрывов. Их произошло не менее дюжины – воздушных и наземных – далеко на горизонте. Наземные взрывы видны не были, а вот вспышки воздушных (как представлялось, на высотах порядка двух – трёх километров) от бензоколонки «Актин» можно было наблюдать. Поднялся крик, кто-то бросился сломя голову в здание мотеля, ещё кто-то сел в машину и рванул по трассе в сторону Омска…

Ильяс криков не слышал, визга тормозов тоже: всё его внимание поглотил вызов по телефону. Некоторое изменение освещения, а оно было довольно заметным, он бессознательно принял за свет автомобильных фар. Поднеся телефон к уху, услышал: «Внимание всем! Воздушная тревога! Воздушная тревога! Радиационная опасность! Радиационная опасность! Примите меры защиты».

Слышимость была плохой – раздавался треск, голос диктора временами пропадал и как бы «плавал» (растягивался, отдавался эхом). Сообщение повторилось два раза, после чего соединение было разорвано. Через несколько секунд пришла эсэмэска с инструкцией по радиационной безопасности.

Рахматуллин попробовал дозвониться до супруги, но на дисплее высветилось сообщение: «Ошибка соединения». Решил позвонить отцу – тот поднялся ещё до рассвета, Ильяс знал наверняка, – но опять высветилось сообщение об ошибке. Тогда он положил мобильник на пассажирское сидение и включил заднюю передачу, чтобы выехать…

Суету он заметил сразу, ещё в зеркале заднего обзора, но не придал ей особого значения: эта суета началась ведь не только что, причины её были очевидны для Ильяса. Он медленно и осторожно развернул автомобиль. Справа – строения мотеля, слева – рассветный восток, и туда в эти мгновения было устремлено множество взглядов. Ильясу обзор загораживали бензоколонка и грузовая «газель», вставшая у крайнего заправочного аппарата. Однако, проезжая мимо, он повернул голову налево – и через пространство автозаправки увидел нечто, заставившее его немедленно остановить машину. Это были чёрные облака, поднимающиеся из-за вершин ближайших перелесков и невероятно сильные всполохи на фоне рассветного неба.

Самая «светомузыка» уже закончилась: он видел остаточное сияние, догорание раскалённого вещества. Судя по направлению, взрывы происходили на стартовых позициях и местах дислокации Новосибирской дивизии РВСН, то есть в районе Пашино и восточнее. Взрывов слышно не было, земля не содрогалась.

Рахматуллин остановил машину и едва вышел из неё, как горизонт в той стороне, где небо багровело зарёй, осветился так ярко, что заря поблёкла. Словно там одновременно вспыхнули тысячи прожекторов направленных вверх. Ослепительная оранжевая звезда вспыхнула низко-низко: чуть ниже она была бы заслонена вершинами деревьев, находящихся примерно в полукилометре от автозаправочной станции. Звезда разгоралась мгновения – нестерпимый блеск продержался секунд пять. Затем свечение стало слабеть, и рассветное сияние вновь окрасило небосклон в розово-алые тона. Но свет далёкой вспышки не исчез совсем – он сжался до небольшого зарева, а сама отгоревшая звезда превратилась в красный овал, зависший в приземном мареве. Через несколько секунд овал совсем исчез, окутавшись чёрным облаком, которое подпиралось снизу толстым столбом такого же чёрного дыма. Медленно, почти незаметно рос на горизонте страшный гриб, в полном безмолвии затихшей природы.

Взрыв, который наблюдал Ильяс, произошёл явно ближе остальных и несколько южнее. На таком расстоянии, конечно, невозможно было определить точно, где случилась катастрофа, но если предположить, что череда первых ударов была нанесена по позиционному району, то теперь цель была в пределах города.