7) Тем не менее в разговорах с населением и в отношениях с женщинами

следует проявлять особую осторожность. Многие русские понимают по-немецки, хотя и не говорят на немецком языке.

Разведка врага будет особенно активна в занятых районах, чтобы получить информацию о важных военных объектах и передвижениях войск. Проявления

легкомыслия, чванства, доверчивости могут иметь серьезные последствия.

8) Особую осторожность необходимо проявлять при употреблении захваченных продуктов питания. Пить только кипяченую воду (существует опасность заражения тифом, холерой). Любой контакт с населением может представлять собой опасность для здоровья. Забота о здоровье является обязанностью солдата.

9) На занятых территориях в качестве платежного средства следует принимать

следующие монеты и купюры: оккупационные рейхсмарки и монеты, а также разменные монеты достоинством 1 и 2 пфеннига, а также рейхспфенниги номиналом 1,2, 5 и 10.

Второй документ был скорее всего проектом служебной записки, в которой говорилось: «Сегодня мы не ведем «крестовый поход» против большевизма лишь для того, чтобы навсегда освободить «бедных русских» от этого большевизма. Нет! А для того, чтобы проводить немецкую политику и обеспечить безопасность Германского рейха… Война с целью создать неделимую Россию поэтому исключается. Замена Сталина новым царем или даже назначение вождя–националиста как раз и приведет к мобилизации всей энергии населения на этих территориях против нас. Место этой, хотя и привычной до сего дня, концепции единой России, занимает совершенно иной взгляд на восточные вопросы. Прокорм немецкого народа вне сомнения стоит во главе угла, если речь идет о немецких требованиях на Востоке. И здесь южные районы и Северный Кавказ найдут резервы для прокорма немецкого народа. Но мы не видим нашего долга в том, чтобы из этих районов с переизбытком сельскохозяйственной продукции кормить также и русский народ. Мы знаем, что это жесткая необходимость, заставляющая забыть о любых чувствах. Без сомнения, окажется необходимой огромная эвакуация, и русский народ ожидают тяжелые годы. В какой степени там будут сохраняться промышленные объекты (вагоностроительные заводы и пр.), будет решено позже».

– Да, вот так… не больше и ни меньше – «русский народ ожидают тяжелые годы», – задумался я над прочитанным. – Явно писалось для Гитлера…, – подумалось мне.

На следующий день я снова угощал Хейнемана завтраком.

Он сообщил мне последние новости с фронта, циркулировавшие в имперской канцелярии и резко отличавшиеся от победных реляций, публиковавшихся немецкими газетами.

В действительности положение на советско-германском фронте складывалось совсем не так, как это изображала гитлеровская пропаганда.

Советские части и отдельные подразделения и бойцы оказывали ожесточенное сопротивление, даже будучи в полном окружении.

Многие укрепленные районы, в том числе Брестская крепость, продолжали стойко держаться. Германские войска несли огромные потери.

Всё это, по словам Хейнемана, вызывает серьезную озабоченность в кругах имперской канцелярии.

Затем разговор зашёл о нашей вчерашней вылазке в город.

Хейнеман шутя спросил, – не хочу ли я ещё раз повидать свою приятельницу? Это нам и было нужно.

– Конечно, хотел бы, – ответил я ему. – Но мне неловко снова утруждать вас…, – тотчас добавив смущённо.

Хейнеман заметил на это, что хотя это и связано с некоторым риском, но ещё раз, пожалуй, можно повторить.

– Завтра воскресенье, – уточнил я, – и министерство иностранных дел закрыто, туда не вызовут, и весь день в нашем распоряжении. Давайте выедем часов в 10 и к обеду вернемся, – предложил я. Эсэсовец согласился…