Тот стоял ошарашенно на меня смотря, а я добил его:

– Венгры снова подвели Германию…

И покачав головою отошёл от него, направившись к своему давнему знакомому – мистеру Дэвису, который совершал прощальный визит по Европе, так как его миссия посла САСШ в СССР завершилась.

Мы тепло поприветствовали друг, друга. Главной темой нашего с ним разговора был СССР. О котором я расспрашивал Дэвиса, с целю узнать его мнение и что он будет говорить Рузвельту.

Дэвис объективно и пространно изложил мне свой взгляд на положение вещей в Советском Союзе.

Он сказал, что имел возможность довольно обстоятельно познакомиться с нашими достижениями в части промышленности, в которой он кое-что понимает, и что он очень высокого мнения о том, что у нас делается.

Он с большой похвалой отзывался о руководящих деятелях Советского государства, в частности и в особенности о товарищах Сталине, Молотове, Литвинове, Ворошилове и других.

Дэвис откровенно сказал мне, что считает неразумной и неправильной политику пренебрежения, которую Франция и Англия ведут в отношении СССР.

Он выразил убеждение, что если бы роль СССР как международного фактора была своевременно и правильно оценена британским и французским правительствами, то не пришлось бы предать в Мюнхене Чехословакию.

О Чемберлен Дэвис выразился весьма презрительно.

Я не скрыл того изумления, которое во мне вызвали объяснения и оценки Дэвиса.

– Мистер Дэвис, я привык слышать совсем другие вещи о Советском Союзе, – сказал я ему.

Дэвис ответил, что он прекрасно знает, что большинство аккредитованных в

Москве дипломатов отзываются об СССР иначе, чем он.

Это не повышает его мнения о ценности этих дипломатов.

Когда Дэвис пошёл общаться с Гитлером, ко мне подскочил пожилой вертлявый тип, оказавшийся албанским посланником Фико.

Из его рассказа о себе, я узнал, что он бывший чиновник оттоманской империи, был губернатором в Кайсери, старый дипломат, работавший в Турции, ряде Балканских стран, у себя в Албании, а теперь в Берлине.

Из нашей беседы выяснилось, что до сих пор торговля с немцами была невыгодна для албанцев, так как немцы, ввозя своих товаров более чем на 1 млн. золотых франков, почти ничего в Албании не покупали.

Албанцы отказались от такой торговли с немцами и договариваются её вести на основе нетто-баланса. В Албании до сих пор ещё сохранилось золотое обращение.

Албанцы сейчас заняты своими внутренними делами, подъемом хозяйства и культурности населения.

Фико хорошо отозвался о болгарском царе Борисе, назвав того умным и тонким политиком и царем, который не теряет широких связей с населением.

Албанца отпугнул от меня граф Чиано – министр иностранных дел Италии.

У меня появились нехорошие предчувствия – скорая оккупация Албании войсками Муссолини.

Чиано излучал добродушие и предрасположенность.

После дежурных в таких случаях приветствий, он спросил, как дела в Испании?

Я ему ответил, что как нельзя лучше, чем до всей этой авантюры… И добавил, что прав был покойный Гинденбург, не одобрявший такого союзника, как Италия.

Чиано сделал вид, что не понял меня, сказав:

– Кстати, герр фон Козырёфф, советские танки немного тяжеловаты, но они очень хорошего качества.

– Хороши и ваши самолеты. Весьма высок уровень летчиков.

– Среди посылаемых вами было много молодых и малоопытных летчиков, однако я должен признать откровенно, что у вас прекрасный человеческий материал и что советские летчики проявляют исключительную храбрость.

Я согласно кивал, не перебивая, а он продолжал:

– Мне, герр фон Козырёфф, известен случай, когда уже после вынужденной посадки они отстреливались до последнего патрона.