Wild Cranberry Юлия Герина

Понедельник – 7 ч. 00 мин.

Дьявол! Я безуспешно пытался открыть глаза. Голова лопалась от боли. Сработавший на часах будильник вибрировал на запястье, не давая снова уснуть, и я тряхнул рукой, пытаясь сбросить часы к чертовой матери. Вторая попытка открыть глаза, но уже по одному, была более успешной. Яркий солнечный луч бил четко в левый глаз, и я, жмурясь, отвернулся от окна. Дал себе ещё десять секунд, прежде чем резко открыть теперь уже правый глаз, не утопающий в подушке.

Та-ак, Ветров! Ну-ка, давай, вспоминай быстро, где тебя вчера носило и чьи это рыжие патлы у твоего лица щекочут нос? Попытался сосредоточиться и воспроизвести хоть какие-нибудь картинки вчерашнего вечера, но, увы, в голове была пустота, и только бьющая молотком по черепушке тупая боль говорила о том, что эта часть тела все еще у меня на плечах, но правда, увы, пустая.

Часы снова завибрировали. Значит, прошло уже десять минут, как я пытаюсь собрать себя в кучу и встать с этой пропахшей дешёвыми духами и сексом чертовой чужой кровати.

Аккуратно сел, схватив себя за колени. Голову повело и, не удержавшись, я завалился обратно на матрас.

Ветров! Скотина! Соберись!

Мысленно дал себе несколько пощечин и сделал новую попытку оторвать торс от кровати. Удача улыбнулась с третьей попытки, и я тут же спустил ноги на пол.

– Твою мать!.. – Громко матерясь, я принял вертикальное положение. Голову снова прострелило острой болью.

Пошатываясь, сделал первые шаги, стараясь сфокусироваться на обстановке вокруг. Взгляд наткнулся на смятые на полу брюки с торчащей из них резинкой трусов. Отлично! Два в одном. Уже проще…

Тихонько, чтобы не побеспокоить гудящую черепушку, наклонился и подобрал одежду. Продолжил осмотр. Рядом на кресле обнаружил такую же скомканную рубашку. Пиджак же висел аккуратно на спинке. Значит, вчера было ещё не всё потеряно. Хоть что-то, да соображал.

В какой-то момент, теряя равновесие, с размаха плюхнулся в кресло и, не давая себе расслабиться, натянул боксеры с брюками, не разлепляя этот тандем. С рубашкой сложнее. Три пуговицы на груди отсутствовали. Застегнул те, что ещё болтались, и, гремя пряжкой ремня, заправил полы рубашки в брюки.

– Милый? Ты уже уходишь?

Вздрогнул, услышав грудной, прокуренный голос со стороны кровати.

Что? Ветров, твою мать! Если это транс, я тебя собственноручно кастрирую!

Сорвался с места и подошел к кровати, уже не обращая внимания на взрывы петард в голове. Резко сорвал одеяло с рыжухи и замер. Секундное замешательство, и я с облегчением выдохнул. Ничего странного или дополнительного у девицы в промежности не наблюдалось. А в области грудной клетки, как и положено, торчали две перекаченные силиконом дыни.

Мать твою, Ветров! Пора заканчивать с пьянкой. Иначе неизвестно, кого в следующий раз утром ты найдешь в кровати!

Выпустил одеяло, и оно мягкой горкой накрыло длинные ноги девицы.

– Ты чего? – снова захрипела она.

– Ты бы заканчивала курить всякий шмурдяк, детка, – дал ей дельный совет, а сам поискал в кармане пиджака два стандартно приготовленных на все случаи жизни презерватива. Не нащупав ни одного, ещё раз за это идиотское утро с облегчением выдохнул. Отлично, значит, воспользовался по назначению. Достал из другого кармана портмоне и положил на кровать рядом с голым бедром несколько купюр.

– Пока, малышка.

– Позвонишь? – услышал, надевая в коридоре обувь.

Оставив дурацкий вопрос без ответа, вышел из квартиры.

Понедельник – 8 ч. 53 мин.

Я стоял у окна в своем кабинете, прижав лоб к холодному стеклу, в надежде, что холод, проникавший от него в голову, хоть чуть-чуть облегчит по-прежнему дико пульсирующую боль. Сильный ветер бился в окно, поднимая на высоту двадцатого этажа только-только появившийся на улицах города тополиный пух. Мое внимание привлекла яркая точка красного цвета среди однообразной серой массы, движущейся от метро к дверям офисного центра. Точка прорывалась сквозь толпу офисного планктона, проталкивая себе дорогу локтями, и мне даже с высоты двадцатого этажа было хорошо видно, как шарахались в сторону все, кому не посчастливилось попасть под удары её локтей.

Как только красная макушка скрылась под козырьком главного входа в здание, я потерял интерес к городскому пейзажу и возвратился на свое рабочее место.

Сел в любимое кресло, которое стоило столько бабла, что у Круглова челюсть об стол шарахнулась, когда он увидел счёт от известного в мире офисной мебели бренда. Из селектора раздался голос моего секретаря:

– Владислав Андреевич, вы будете присутствовать на совещании в отделе маркетинга в девять? Оно начинается через две минуты.

Твою мать! Забыл!

– Иду, – бросил Градову и, тяжело вздохнув, встал.

В последние дни, а возможно и месяцы, я не в форме. Просыпаясь по утрам под будильник, установленный на семь утра, не помню, как провел вечер и с трудом вспоминаю планы на предстоящий день, ну или как сегодня – не очень понимаю, где вообще нахожусь. А виной всему уже ставшее моим неизменным утренним спутником – жесткое похмелье. Прав Смолин, так и угробить себя недолго. Да, Ветров, докатился…

Я быстро положил заранее приготовленную Градовым таблетку на язык и, заглотнув остатки кофе, вышел из кабинета.

Вторник – 8 ч. 55 мин.

Красная точка медленно двигалась в общей массе людей, постепенно приближаясь ко входу в здание. Было интересно узнать, как выглядят обладательница столь яркой шевелюры…

Вчера снова посидели с Градовым в баре. Причем этот сопляк умудрился свалить, стоило мне отвлечься на какую-то цыпочку с выдающимся бюстом, снова оставив меня без присмотра и контроля. Опять не помню, как попал домой… Сейчас придет, я ему устрою!

Соберись, Ветров, пора начинать рабочий день! Отлепившись от окна, я сел в кресло.

Среда – 9 ч. 05 мин.

Сегодня красная точка двигалась с особым остервенением. Что неудивительно, ведь на часах было уже больше девяти. Народ вокруг нее шарахался в стороны, и она как ледокол прокладывала себе дорогу к зданию.

В многочисленных компаниях нашего тридцатиэтажного офисного центра рабочий день начинался в разное время: у кого-то с восьми, у кого-то с девяти, как у меня с красной точкой, у кого-то в десять часов, поэтому поток людей в утренние часы был практически бесконечным. Что творилось около лифтов, было даже страшно представить.

В нашей компании у сотрудников по согласованию с непосредственным руководством была возможность выбора, но при этом официальное рабочее время – с восьми до семнадцати, и это оптимальное решение, найденное опытным путем, иначе на работу большинству сотрудников вовремя было бы не попасть.

Четверг – 8 ч. 52 мин.

Мое дежурство у панорамного окна, случайно начавшееся в понедельник, уже приобрело систематический характер. Сегодня я проспал, хотя справедливости ради надо отметить, что наконец-то проснулся в своей собственной постели в полном одиночестве и, сладко зевая, поймал себя на мысли, что нужно поторопиться, чтобы не пропустить красную точку.

Быстро собравшись и вызвав такси, я вышел на улицу, с удовольствием вдыхая утренний майский воздух.

Вчера вечером снова затащил Градова в бар. Бедный парень, надо заканчивать его спаивать, иначе я рискую потерять ценного работника, основной ценностью которого, помимо мозгов, является его половая принадлежность. Найти толкового помощника-мужчину, оказалось не так-то просто, и уж поверьте, я потратил на это немало сил, так как с некоторых пор женщин на данной позиции не выношу. Любая из них, даже самая «синечулочная» девица, через полгода прекращала работу в нашей компании в связи с безответной влюбленностью в своего шефа. Причем полгода удавалось продержатся только дамам с каменным сердцем, которое, впрочем, в любом случае почему-то к этому сроку покрывалось трещинами. И как правило, именно эти дамочки вытворяли самые жёсткие безумства. Первое время я, что скрывать, помогал воплотить их фантазии в жизнь, но поняв, что геморроя от этого больше, чем удовольствия, быстро сворачивал лавочку. Короче, я постоянно страдал от домогательств своих помощниц, пока не нашел выход и не нанял Градова на эту позицию. Жизнь стала гораздо легче и проще. Так что Градов мой самый необходимый и стратегически важный сотрудник, которого надо беречь, а я что-то последнее время использую его не по назначению, спаивая парня.

В мои размышления ворвалась красная точка, быстро лавирующая в людском потоке. Машинально посмотрел на часы – 8.58. Отлично, не опоздала. Хмыкнув, отошёл от окна.

«Интересно, где работает эта незнакомка?» – мелькнула мысль, пока загружался компьютер. В этом дурацком офисном центре любой человек как иголка в стоге сена.

Стоп. Какая мне разница, где она работает? Никакой!

***

Спустя три недели мои наблюдения за красной точкой стали своеобразным ритуалом, без которого я уже не мог представить начало рабочего дня. Причем наметилась определенная закономерность. Если точка опаздывала, мой день был ни к черту, все валилось из рук, переговоры срывались, сотрудники беспредельничали. Но если она приходила вовремя, а ещё лучше раньше начала рабочего дня минут на пять, мой день складывался куда более удачно, а иногда и просто превосходно, как, например, вчера, когда нам удалось выиграть тендер на продажу и установку оборудования крупному областному заводу по производству алкогольных и безалкогольных напитков.