– Да я и сама уйду, только дайте командировочные, суточные и подъемные! Или заставите голодать по вашей милости? Пода-а-а-а-айте на пропитание призванной истинной дракона! – потянула жалобным голосом. – Позор будет похлеще сегодняшнего приема! Или в темнице уморите по-тихому?

Фридгерд закрыл глаза и поиграл желваками.

– Ты невозможна! Невыносима! Шумная, грубая, наглая, невоспитанная…

– Я знаю, что поразила ваше скудное воображение, – кивнула. – Так что, беседовать будем?

– Прошу в кабинет, – вздохнул Фридгерд.

Кабинет поражал мрачной роскошью черного дерева и тяжелых штор. Одну стену занимали сплошь застекленные книжные шкафы. Камин, облицованный черным мрамором, и зеркало от каминной полки до потолка. Стол определенно маловат, хотя тоже из черного дерева, с инкрустациями перламутром и позолоченными львиными лапами. Золотой письменный прибор, заставивший сглотнуть завистливую слюну. Напольные часы. Карта в черной рамке. Кресло за столом и ряд стульев поскромнее, но обитых той же тканью, у стены. Напротив стола висел портрет миловидной брюнетки с мягкими чертами лица.

Я бы тоже в таком кабинете неплохо смотрелась, распекая сотрудников.

Вот откинулась бы в широком кресле с высокой спинкой, положила ноги на край стола и распекала бы. Но стол определенно надо побольше. Вот сюда поставила бы монитор, МФУ-шку, в другой угол – сейф, крохотный бар, диван непременно. У меня в офисе всегда стоит бутылка коньяка, бывают такие заказчики, что без коньяка никак не пережить общение. Нет, не вместе! А после! После того, как заключила договор, получила деньги, перекрестилась и избавилась от капризного, бестолкового и вредного клиента.

А портреты у меня в офисе тоже есть! И мой, и девчонок. Ничто так не красит женщину, как фотошоп, зато клиенты сразу обращают внимание и заказывают на дни рождения своим дамам. Мы и печатаем сами, и ламинируем холодной ламинацией, и рамки сами делаем. У меня даже прецизионная пила есть в офисе, а не пошлое пластиковое стусло.

Дивана у Фреда не было. Пилы, наверняка, тоже. Он придвинул стул к столу, и указал мне на него. Я понятливо села. Дракон подошел к черной шторе с редкими тонкими золотыми полосками и начал говорить, глядя в окно.

О проблемах с рождаемостью у летающих крокодилов знают все читательницы фэнтези, этим он меня не удивил. Хоть в чем-то авторы не врут.

Я закатила глаза: если они думают поправить свою демографию за мой счет, то они крепко влипли, у меня бесплодие. Сначала не хотела детей, и муж меня поддерживал; потом было некогда, строили бизнес; потом мне озвучили диагноз, и я облегченно выдохнула: надоело бояться, что после минуты расслабления грядут последствия, которые придется разгребать двадцать лет. А потом мужа не стало, а у одноклассниц дети пошли в третий класс. Мой бы тоже пошел, но… Надо было разводиться раньше, муж, посылающий жену на аборт, недостоин ни любви, ни семьи.

Какие у этих конкретных драконов проблемы, если их целых пять братьев? Тут отрицательной демографией не пахнет! Ах, только Фридгерд законный, остальные побочные? И что? Дети от этого хуже не стали. Папуля женился бессчетное количество раз на породистых и знатных дреях, но кроме Фреда, у него не получилось законных наследников. Вот стоило увлечься и гульнуть, так нате вам подарочек. Поэтому детства у Фреда не было, одна муштра и учеба.

Ну, не знаю-не знаю, по мне, так вполне нормальное детство, заполненное разнообразными полезными занятиями. Я вот ходила в музыкалку и художку, и несчастной себя не чувствовала. Почему считается, что предоставленные сами себе дети, бегающие по крышам гаражей и пустырям, тонущие и ломающие ноги, счастливее?