Заиграл мой мобильник. Это папа.

– Девочка моя, ты как?

– Папа, ты уже знаешь?

– Знаю. Держись. Ване я уже звонил, так было лучше, если я сообщу. Мы все-таки мужчины.

– Спасибо, папа. Как он отреагировал?

– Он вел себя как настоящий мужчина. Сначала помолчал, потом сказал: вылетаю. И все. Молодец.

– Когда он прилетит? Обо мне не спрашивал?

– Оль, ну откуда я знаю, когда прилетит? Сегодня или завтра, – папа перевел разговор: – Ты где?

– На опознание приехала.

– Менты уже добрались до тебя? Оперативно! Мне приехать? Вы в городском управлении?

– Не надо, папа, я в порядке, да.

– Ну, держись, девочка! Потом мне позвони.

– Хорошо, папа, пока, – я положила фон в сумочку. Майор Костырин открыл дверь в кабинет и пригласил меня садиться. Я села на стул у его стола и тупо смотрела на письменный прибор, пока майор отпирал дверку сейфа и доставал оттуда папку.

– Хотите кофе? – спросил он, садясь в кресло.

– Спасибо, не надо.

– Воды?

– Нет, – разговаривать не хотелось все еще.

– Ольга, скажите, в каких отношениях с Вашим мужем был Борис Павлович?

– В очень добрых… Вы что, думаете, он мог убить Семена? – Я усмехнулась. – Скорее, Семен Арсеньевич мог бы из-за денег ликвидировать папу, ну, чисто теоретически, конечно, муж и мухи не обидит… Да и папа очень добрый.

– Поймите правильно, Ольга, это моя работа, найти убийцу, заказчика. А это тот, кому очень выгодна смерть Семена Арсеньевича. Проверять будем все версии…

– Тогда запишите, что я с утра никуда из дома не выходила, да! – перебила я майора довольно резко.

– Ну, Ольга, не злитесь, я же говорю – это моя работа!

– Хорошо.

– А сами-то Вы что-нибудь думаете об этом?

– Нет. Еще не думала, – я посмотрела Костырину прямо в его карие глаза. – Еще часа не прошло, как это узнала. Мне пока не до того… Пойдемте на опознание, пока я в силах.

– Да, пойдемте.

Майор взял бумаги, встал из-за стола, подошел ко мне и предложил руку. Я протянула свою, встала со стула. Мы вышли из кабинета, и пошли по коридорам куда-то вниз, в подвал. Майор изредка придерживал меня за локоть.

– Александр, мне страшно, – тихо произнесла я.

– Не бойтесь, это быстро. Мне кажется, Вы сильная женщина.

И тут у меня из глаз потекли слезы! Мне стало очень жалко себя саму, сильную женщину, которая проревела ночами глаза рядом с таким мужем! Семен никогда не обижал меня грубостью, инстинктивно догадываясь, что грубости я не потерплю. Но вел себя, порой, так, что лучше бы ударил. Всё его бабы!

– Ну, не плачьте, Ольга! – Костырин увидел слезы и вновь взял меня за локоть. – Пять минут, и лейтенант Вас отвезет домой. Сейчас налью Вам воды. А может, коньяк?

– Нет-нет, только не алкоголь! У меня еще сильней голова разболится.

Мы дошли до двери с короткой вывеской «морг». Морг, смерть, жизнь, труп…

Майор открыл дверь и, секунду замешкавшись, пропустил меня вперед.

– Черт, не знаю, как по этикету пропускают дам в такое заведение.

– Это не важно, – всхлипнула я. Слезы продолжали катиться из глаз.

Когда доктор приподнял простыню с головы мертвого Семена, слезы сами высохли. Я смотрела на очень бледное усатое лицо своего мужа и страх ушел. Это был не тот Семен, которого я знала почти двадцать лет. Это был просто труп Семена, просто мертвое тело. ПолуСемен. Оболочка. Чего-то очень важного не хватало. Я успокоилась окончательно. Майор формально спросил:

– Это Ваш муж? Семен Арсеньевич?

– Да.

– Подпишите здесь, – сказал тихо майор и подал мне папку. Доктор накрыл простыней лицо. Я расписалась в бумагах.

Мы с майором вышли и молчали до входа в его кабинет.

– Сколько работаю, не могу привыкнуть к смерти, – произнес Костырин.