Поднеся к глазам собственные руки, я с упоением рассматривал их.

– Затекли? – участливо поинтересовался доктор.

– Забыл, когда видел их в последний раз!

…

После обеда я оказался в кабинете врача – в смирительной рубашке, но со свободными руками.

– Вижу, Сергей Петрович, вы понемногу приходите в себя. Уверен, что у вас много вопросов. Постараюсь ответить, если смогу…

– Где я нахожусь? Что это за больница? – задал я главный вопрос.

– Седьмая психиатрическая, имени Филькина. Но вам это ни о чем не говорит?

Я не смог сдержать ироничной усмешки. Известный журналист, обладатель «Золотого пера» стал пациентом обычной психушки.

При слове «психушка» врач кисло поморщился, – зачем так? – укоризненно произнес он. – Если уж зашла речь… больница не обычная. Мы принимаем на лечение только пациентов с особыми симптомами.

– Чем же вы отличаетесь от других психических? – с горькой иронией поинтересовался я.

– У нас есть интенсивная терапия, и хирургия тоже только у нас, – врач гордо выпрямил спину. – Ваше поведении обусловлено болезнью, которую могут вылечить только наши врачи. И только в инфекционном отделении.

– И что за болезнь? Паранойя? Шизофрения?

– Одержимость, – ответил доктор, серьезно глядя в мои глаза. – У вас не самый серьезный случай, так что… в некотором смысле, считайте, что повезло. Вижу, Сергей Петрович, вы мне не верите, ну что же… тогда пройдемте вместе со мной…

Мы снова шли по извилистому коридору, напрочь лишенному вентиляции и окон. У толстой двери врач остановился и извлек из кармана пластиковую карту-ключ. Послышался легкий щелчок, и возле двери загорелась зеленая лампочки.

– Следуйте за мной, и смотрите под ноги, – напутствовал доктор, и скрылся за дверью.

Совет – смотреть под ноги – пригодился немедленно, стоили мне шагнуть за порог. Сразу за дверью начинались ступени, от взгляда вниз закружилась голова. «Метров семь, а быть может и еще глубже» – прикинул я, догоняя доктора.

Спуск закончился узким коридором. Тусклые светильники практически не давали теней, а на стенах крепились металлические двери, отчего помещение напоминало тюремный блок. В дальнем конце, огороженном решеткой, сидел здоровенный санитар. При виде врача, детина поднялся и с неуверенностью уставился на меня.

– Он со мной, – ответил доктор, – будьте добры, ключ от камеры номер пять.

Металлическая дверь открылась со скрежетом, внутри стоял непередаваемый смрад и темнота. Пошарив по стене, врач щелкнул выключателем, и под потолком загорелся бледно-фиолетовый свет. Впереди виднелась металлическая решетка, а за ней… я не сразу поверил своим глазам.

За решеткой находилась соседнее помещение – квадратная камера без окон и дверей. А на стене, почти под притолкай, замер мужчина, разглядывающий нас. В угольно-черных и неестественно выпуклых глазах я увидел собственное отражение, разбитое на мелкие квадраты. Отказываясь верить, я подошел к решетке, вернее попытался приблизиться к ней.

– Стойте! – врач схватил меня за плечо, – дальше подходить я бы не стал!

– Он же не сможет через это протиснуться? – спросил я, разглядывая толстые стальные прутья.

– Выбраться не сможет, но может плюнуть. Слюна ядовита… как укус паука. У нас уже был один пострадавший. Ампутировали руку. Но это не помогло. Яд распространяется очень быстро, – со вздохом закончил врач. – Ваше состояние излечимо, а вот его…. Не уверен. Впрочем, нам еще многое предстоит понять. Мы не так давно в своем деле. Можно сказать, только начинаем исследования случаев одержимости, а также психические расстройства, вызванные инфекциями. Понимаете, что я хочу сказать?